Больше никто не будет бить или травить меня. Хозяин гостиницы не прогнал меня, но обращался едва ли лучше, чем с рабом. Я ухаживал за лошадьми, подавал еду мужчинам и женщинам, слишком занятым, чтобы спуститься поужинать вниз. Однажды, — продолжал Реддинг, — я не слишком быстро вывел коня для одного из гостей, лорда. Хозяин испробовал свой хлыст на мне, и тогда я поклялся, что ни один человек не останется в живых, если посмеет ударить меня. Не уцелел ни один из тех, кто попробовал. До поры до времени таскает ноги Харди… Понимаете, любовь моя? Так что я остался только для того, чтобы выполнить свою клятву. В одиночку… Это моя месть.
Сюзанна этого не слышала. Она была еще с маленьким мальчиком. Каким образом сын проститутки приобрел великосветские манеры, речь, свойственную высшему кругу, получил образование?
— Что же произошло с этим мальчиком дальше? — нетерпеливо спросила женщина.
— Он сбежал и стал вором, — без всякого лукавства ответил Райс. — Школу жизни он проходил на улицах Лондона. Если не украдешь, то умрешь с голоду, и я крал. Я был мастером своего дела, непревзойденным карманным воришкой. За пенни я мог бы продать душу дьяволу. Воры не имеют друзей. Если вдруг тебе в голову придет обзавестись другом, на другое утро тебя могут найти с перерезанным горлом из-за того немногого, чем твой новоявленный друг решил поживиться. Убийцы не ведают привязанностей и симпатий. Очень быстро привыкаешь не доверять никому.
— А… Африка?
— Ах, Африка! В Африке я отшлифовал свои умения. Охота. Жульничество. Я стал более изощренным мошенником. У меня был хороший наставник. Его звали Натан. Вот он-то был лордом или по крайней мере настоящим сыном настоящего лорда. Отец отрекся от него за то, что тот обокрал своего папочку.
— Он был вашим другом? — задала наивный вопрос Сюзанна.
— Другом? — горько переспросил Реддинг. В тоне его больше не было издевательских ноток. — Нет. Он никогда не был моим другом. Я уже говорил вам, у головорезов не может быть друзей, а Натан был изощренным, искусным преступником. Он обнаружил во мне некий талант и пользовался мною. Натан был моим учителем. В нашем деле важно произвести впечатление, поэтому Натан обучил меня хорошим манерам, правильной речи, научил меня читать и писать, познакомил меня с жизнью элиты общества, а попутно — бесчисленным способам воровства, мошенничества, нечестной азартной игры. Я был талантливым учеником с природной склонностью ко всякого рода обману, лукавству, мошенничеству. У меня была способность к языкам. Натан очень быстро сообразил, как использовать мой дар. Я мог воплощаться в кого угодно, в любой необходимый в нашей игре персонаж. Я был хамелеоном, существом без сущности, оболочкой, камуфляжем. Вот что я собой представляю, прелестная Сюзанна, — заключил Реддинг ровным, равнодушным тоном, скрывающим какое бы то ни было чувство. И добавил:
— Я не герой. Не сказочный князь на белом коне. Я обыкновенный вор.
Услышав слово «обыкновенный», Сюзанна неожиданно улыбнулась. Улыбка загнала его в тупик.
— Это просто…
Сюзанна пришла в ужас сама от себя: она начала хихикать и не могла остановиться. Женщина понимала, что это бессознательная, неконтролируемая реакция на то эмоциональное напряжение, в котором она пребывала во время рассказа Райса, и на сексуальное напряжение, которое сковывало ее до сих пор. Если она не будет подхихикивать, то начнет кричать или плакать, и он непременно сбежит.
— Просто… я хотела сказать… в вас нет ничего… обыкновенного, — попыталась она объяснить свое состояние.
Райс собрался было нахмуриться, насупить брови и бросить грозный взгляд Ястреба, но неожиданно улыбнулся. Сюзанна всегда была непредсказуема. Тогда почему он решил, что в ответ на его откровенный рассказ последует примитивная женская реакция?! А может, она до сих пор не осознала сущность его угрюмого, мрачного характера?
— Мне есть что добавить к моему рассказу, — Реддинг решил идти до конца.
Сюзанна постаралась успокоиться и взять себя в руки. Райс сел поближе и обнял женщину. Не делай этого, говорил он себе и нарушал собственные приказы, Сюзанна казалась беспомощной и беззащитной. По губам ее блуждала улыбка. Темные вьющиеся волосы струились по плечам. Она была невероятно женственна, ее хотелось защищать.
Черт возьми! Ему хотелось стать ее героем, принцем на белом коне, словом, тем, кем бы она хотела его видеть.
Но ведь ничего не изменилось. Он оставался для нее подобием яда, туманящего сознание. Должно быть, эта мысль отразилась в его глазах, потому что Сюзанна внезапно прекратила смеяться и вдруг посмотрела на него преданно, почти подобострастно. Так щенок смотрит на человека, в котором надеется обрести своего будущего хозяина. Это привело Райса в замешательство. Он оторопел. Тем не менее он решил продолжить.
— Лет через восемь мы заработали приличную сумму денег, и я начал подумывать о возвращении в Англию. Натану путь на родину был заказан. Может быть, именно это обстоятельство и вынуждало меня все чаще возвращаться к мысли о Лондоне. Натан бросался в неоправданно рискованные предприятия, как будто искал смерти.
Райс замолчал, вспоминая и подбирая слова.
— Черт возьми! Не знаю, почему меня тянуло домой. Может быть, хотелось доказать свою самостоятельность. Натан приходил в ярость от моего желания уехать и бросился на поиски сокровищ. Кто-то недалекий объявил во всеуслышание, что нашел алмазные россыпи. Натан сейчас же отправился в Викторию и накануне моего отъезда был обладателем превосходного алмаза, одного из лучших, которые мне довелось увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143