— Он помолчал, потом прибавил: — Вы не в состоянии представить, что это такое, когда тебя, как лошадь или корову, продают с торгов. Я знаю, как себя чувствуешь, когда теряешь свободу, независимо от того, велика эта свобода или ограничена.Аннетта уставилась на него во все глаза.— Да, мисс Аннетта, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Я был осужден. Я попал в плен после битвы при Куллодене, где я сражался на стороне принца Чарльза, и был осужден за измену. Смертный приговор заменили на каторжные работы в колониях сроком на четырнадцать лет. Вы представить не можете, как я ненавидел англичан и как ненавидел Фэнси и ее мужа за то, что они меня купили, словно раба.Он говорил с изрядным шотландским акцентом. Аннетта была потрясена силой его негодования, вновь вспыхнувшим при воспоминании о прошлом. А ведь Йэн показался ей таким невозмутимым.— Поэтому Джон… Патрик, — ей трудно было произнести это имя, — ненавидит англичан?— У него для этого существуют свои причины, мисс Аннетта.— А доктор Марш?Йэн удивился:— Но вы же знаете, что он им симпатизирует. Из-за этого у нас нередко возникали разногласия.— Но он… — И Аннетта осеклась. Джон Патрик говорил то же самое, но она ему не поверила. А Йэн Сазерленд, по-видимому, знает, на чьей стороне симпатии его пасынка.— Мои сыновья — люди исключительно независимые, девушка. Думаю, мы никогда не будем думать одинаково.У Аннетты голова пошла кругом. Так, значит, семья разделена? Но это невероятно.Йэн, казалось, понял ее состояние и предложил лучшее успокоительное средство:— Не хотите ли прокатиться верхом?Она кивнула.— Спокойную или норовистую лошадь предпочитаете?— Спокойную.Незачем ему знать, насколько хорошо она ездит.Йэн седлал славную серую кобылку, когда дверь отворилась и вошел Джон Патрик в сопровождении работника-негра.— Мы осматриваем жеребят. Некоторые просто прирожденные победители.— Эй, они бравые ребятишки. А я предложил мисс Кэри прокатиться вместе со мной. Не хочешь ли тоже, на Принце Сумерек?Пират посмотрел на Аннетту:— Мисс Кэри не возражает?Аннетта передернула плечами, напустив на себя вполне равнодушный вид.Очевидно, Джон Патрик воспринял ее молчание за согласие.— Пойду оседлаю его, — и он посмотрел на отца. — Принц все еще упрям, как мул?— Это зависит от того, кто наездник.Аннетту раздражал их разговор. Она утратила радость подобных отношений с отцом в ту ночь, когда в огне погибли его надежды, верования и мечты. Поэтому она молча вывела оседланную кобылу из конюшни и стала ждать их снаружи, поглаживая кобылку по шее:— Хорошая девочка, — ворковала Аннетта, — мы с тобой отлично друг друга понимаем.Словно они заранее договорились об этом, Йэн Сазерленд подошел подсадить Аннетту в седло. Она оглянулась. Джон Патрик легко вскочил на большого серого жеребца и теперь шептал ему что-то на ухо, стараясь успокоить нервное животное. С той же легкостью и мастерством, что его сын, Йэн Сазерленд сел на рыжего мерина.Они проехали несколько миль сначала шагом, потом рысью, потом пустили лошадей в галоп. Аннетте понравился легкий шаг кобылки, но она с восхищением поглядывала на серого жеребца, чьи мощные мускулы, казалось, тоскуют по быстрой езде. Джон Патрик придерживал лошадь, не позволяя ей пуститься вскачь.Она ехала на несколько метров сзади, и Йэн бросил на нее виноватый взгляд.— Вы не возражаете, если мы проедем немного вперед?Лучшего нельзя было и придумать. Глядя на Джона Патрика, она ощущала борьбу противоречивых эмоций. Джон Патрик хороший наездник, он и лошадь прекрасно чувствуют друг друга. Это зрелище возбуждало ее. Аннетте хотелось остаться одной. Она отчаянно хотела выбросить Джона Патрика Сазерленда из головы. Но увы, она не сомневалась, что отныне всегда будет помнить такого ловкого, умелого всадника.Аннетта посторонилась, попридержав свою маленькую лошадку, а мужчины проскакали вперед. Оба низко наклонились к шеям лошадей. Ни отец, ни сын не пользовались хлыстом или плеткой. Между наездниками и лошадьми существовало полное согласие. Вскоре они скрылись в чаще деревьев.Аннетта подумала, не свернуть ли ей в сторону ближайшего городка, но где он — неизвестно, и с собой нет ни денег, ни одежды. И как бы ни устали лошади Сазерлендов, им не составит труда нагнать ее небыструю кобылку.Аннетта поехала шагом и вдруг увидела приближающегося всадника. По цвету лошади она сразу узнала Джона Патрика. А где же его отец?Когда Джон Патрик приблизился, по телу у нее пробежала дрожь. Она не хотела оставаться с ним наедине и уже собиралась развернуть лошадь и скакать назад, но Джон Патрик протянул руку и взял поводья.— Где ваш отец?— Он решил навестить мою тетю.— Я хочу вернуться обратно, — сказала Аннетта, пытаясь вырвать у него поводья.— Я надеялся, что вам у нас понравится, — сказал он тихо.— Золоченая клетка — все равно клетка, — возразила она. — Ваш отец знает по собственному опыту, что это такое.— Он вам рассказал? — удивленно спросил Джон Патрик.— Да.Она хотела бы знать, что его отец имел в виду, когда говорил о самом Джоне Патрике и его причинах ненавидеть англичан. Но это значило бы вступить с этим человеком чуть ли не в дружеский разговор, чего она, конечно, не собирается делать. Этому человеку она верить не может и не станет.Джон Патрик улыбнулся своей кривоватой обворожительной улыбкой.— Значит, вы ему понравились. Он никому не рассказывает о том, как оказался здесь.Нет, она ни за что не простит его. Холодным тоном, составлявшим такой контраст с пламенем, бушующим в душе, Аннетта повторила:— Я хочу вернуться назад.— Аннетта, — тихо, серьезно сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101