Она еще так мало о нем знает.Но он честный и добрый человек. И она снова начинает верить людям.Аннетта налила в хрустальный бокал отцовский портвейн и понесла его лейтенанту Ганну. Остановившись у двери, Аннетта постаралась успокоиться. Она опасалась, что вчера вечером выдала себя, млея в его объятиях. Что он подумал?Мурашки побежали у нее по спине. Раньше она не знала, что тело может жить своей особой жизнью и с ним порою трудно управиться. И все же она желает видеть Джона Ганна. Он скоро уедет. Пусть останутся хотя бы воспоминания о нем. Как можно больше воспоминаний.Она легонько постучала, и он разрешил войти. Он все еще был в форменных брюках и в белой рубашке с закатанными рукавами.Джон Патрик взглянул на нее, но не улыбнулся, как обычно. И Аннетта вдруг пожалела, что пришла.— Я не хотела вас беспокоить, — сказала она, — да вот подумала, что вы не откажетесь от портвейна.— Пожалуй, не откажусь.В руках у него была книга, которую она ему как-то принесла. «История Пенсильвании».— Не очень-то захватывающее чтение, — заметила она.— Да, не очень, — серьезно согласился он.— Я подумала, что, может быть, вам будет интересно узнать побольше о местах, в которых вы теперь находитесь.— Да, интересно, — сказал он все еще серьезно, но в глазах промелькнула та самая усмешка, что всегда ее завораживала. — Расскажите-ка, где вы прежде жили?— Это не очень далеко отсюда, сейчас там мятежники.— Миль пятьдесят отсюда?— Скорее шестьдесят. На дорогу уйдет два полных дня. Но место там очень хорошее, у реки. Дед даже воевал за него с индейцами. И, мне кажется, отца мучают угрызения совести за то, что он потерял с таким трудом добытое поместье. Наследие предков, — Аннетта чуть усмехнулась — уж слишком торжественно это прозвучало.— Вы непременно получите поместье обратно, — сказал он с такой убежденностью, что на мгновение она ему поверила.В душе затеплилась слабая искра надежды. С такими людьми, как Джон Ганн, англичане, конечно, победят.— А куда вы направитесь после того, как уедете от нас?— В свой полк, к востоку от здешних мест.— Вы будете осторожны?— Я всегда соблюдаю осторожность, Аннетта.Ее имя прозвучало в его устах так сладко.— Ну почти всегда, — поправился он.— Странно, что у вас здесь совсем нет друзей, — заметила она.— Меня послали вперед, квартирмейстером, подыскать жилье для моего полка. Доктор должен был известить их, где я нахожусь.— Но, может быть, среди других пациентов у вас найдутся знакомые?Он не сводил с нее своих изумрудных глаз, его взгляд гипнотизировал. Затем он внезапно посмотрел куда-то в сторону, взял бокал и отпил глоток портвейна.— У вашего отца хороший вкус.— Это у доктора Марша хороший вкус. Он вчера принес для отца несколько бутылок.— Ах, какой он добрый, этот доктор. Вы хорошо его знаете?Аннетта покачала головой:— Нет, я знаю только, что врач он прекрасный и сохраняет верность королю. Он уже дорого заплатил за свою верность. Говорят, от него отказались родные. Но жена его была из квакерской семьи, а большинство квакеров выступает против мятежа. Некоторых мятежное правительство даже повесило, и доктор сидел в тюрьме, так как заявил протест против казней.В глазах Джона Ганна промелькнуло удивление, но он ничего не сказал. Вместо этого он встал, но, видимо, слишком резко — пришлось схватиться за стул, чтобы не потерять равновесие. Аннетта хотела подхватить бокал. Она коснулась рукой руки Джона Патрика, но каким-то непостижимым образом бокал все же упал и разбился. Сверкающие осколки разлетелись вокруг, и красное вино растеклось на полу. Казалось, это кровь.Аннетта вскрикнула. На какое-то мгновение она словно оцепенела. Она видела уже достаточно много крови, но сейчас ей показалось, что это его кровь. Предвидение? Но она в такие вещи не верила. Тем не менее дыхание у нее перехватило и сердце застучало как бешеное. Она вдруг поняла, что смотрит на Джона Ганна сквозь слезы. Он был совсем рядом, но контур лица расплывался как в тумане.— Все в порядке, — тихо сказал он, — это ведь только вино.Опираясь на трость, он опустился на колено и стал собирать осколки. И тут же порезался. Его кровь смешалась с вином. Джон Ганн пробормотал сквозь зубы нечто вроде ругательства, и это вывело ее из транса.— Об уборке мы позаботимся потом, — сказала Аннетта, подавая ему руку, чтобы помочь подняться. Кровь из пореза уже текла тише. — Сейчас принесу что-нибудь, руку надо забинтовать.Вместо ответа он просто вытер руку о брюки.— В этом нет никакой необходимости. Извините мою неуклюжесть. Но так действует на меня ваше присутствие.Неужели? Эта мысль и смутила ее, и опьянила.Он поднял руку.— Видите? Кровь уже почти остановилась.И, словно в доказательство правоты своих слов, он отвел локон с ее лица и пальцами погладил Аннетту по щеке. Сердце у нее забилось сильнее, и ноги стали как ватные, потому что от его прикосновения в жилах словно вспыхнуло пламя. Аннетта подняла взгляд и увидела, что в глазах его горит огонь. Зеленое пламя.— Я буду скучать, мисс Кэри.— Вы дадите мне знать, что у вас все в порядке?— Постараюсь, если будет возможность.Голос у него охрип, а пальцы все еще бродили по лицу Аннетты, словно он хотел запомнить его и на ощупь. Ее охватила дрожь. Он отошел на шаг.— Извините. Я, кажется, не в состоянии держаться в стороне от вас.«И я тоже не в состоянии», — ответила она мысленно.— Что бы ни случилось, запомните: вас забыть просто невозможно, — сказал Джон Патрик.Нет, это были не совсем те слова, которые ей хотелось бы от него услышать. Ей бы хотелось, чтобы он говорил о любви, ей хотелось услышать обещания. Но любовь и обещание были в его взгляде, и душа ее воспарила в блаженстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101