Ноги ее подкашивались, и она не падала лишь потому, что опиралась на его руку. Они почти вслепую углубились в заросли сосен, поросшие дикой малиной. Прикосновение Моргана заставляло ее кровь быстрее бежать по жилам и отзывалось болью в глубине ее души.
Последние дни она старалась быть сильной и держаться от него подальше, но он не шел у нее из головы, и вокруг него вращались все ее мысли и чувства. Она могла быть сильной, только не позволяя ему приближаться. Ну что теперь с тобой будет? — повторял ей внутренний голос, и она не знала ответа.
Морган повернул девушку к себе лицом.
— Кажется, мы зашли достаточно далеко? — хрипло спросил он, и она поняла, что на него тоже действует их близость. Она предложила ему поговорить наедине, и в глазах у него мелькнуло изумление, потом еще что-то — и они снова сделались непроницаемыми. Оба они изо всех сил избегали друг друга всю неделю — ради Ника и ради самих себя.
Нет! Они еще не зашли «достаточно далеко». Лори все еще не была готова остаться с ним наедине. Ее голос затаился в дальнем уголке сердца: ведь ей придется произнести слова, которые разлучат их навсегда, и она боялась, что не вынесет этого.
— Лори? — окликнул он с хрипотцой, по-прежнему выдававшей его волнение. Но вместе с ней в голосе прозвучала та странная нежность, которой Лори не слышала уже несколько дней: Моргану удавалось держать себя в руках и не проявлять никаких чувств. Она не могла заставить себя взглянуть на него: если она это сделает, то не выдержит и коснется его, потом губы ее захотят встретиться с его губами, а сердце — обратиться к его сердцу.
— Почему ты дал мне револьвер? — неожиданно вырвалось у нее, хотя она и не нуждалась в ответе. Ей не хотелось услышать, что он доверяет ей, в то время как она не стоила его доверия и знала, что все это время они едут прямо в ловушку.
— Я уже говорил тебе, — мягко произнес он. — Мне не хотелось, чтобы ты попала в руки подонков. — Он усмехнулся, и его редкая усмешка показалась ей чудом. — Хотя я не дал бы им ни единого шанса, даже не будь у тебя револьвера. Ну а если он будет…
Она едва не растаяла на месте: он так редко позволял себе пошутить, что это всегда изумляло ее и приводило в восторг. Но сейчас она не могла восторгаться им. Святая Мария, сейчас ее сердце настолько хрупкое, что одного крошечного укола достаточно, чтобы оно разлетелось миллионом осколков.
Он поднял руку и властно обнял девушку, словно та принадлежала ему. Частица Лори действительно принадлежала ему и будет принадлежать всегда.
— А ты был уверен, что я верну его?
Он замер, словно понимая, что сейчас услышит нечто неприятное. Но, как обычно, Морган встретил вызов лицом клипу:
— Что ты задумала, Лори?
— Я дала тебе слово и держала его, — произнесла она холодно и чопорно. — Но теперь я беру его назад. — Она понимала, что это звучит смешно.
— Ты не объяснишь мне это простым языком? — спокойно спросил он.
Она подавила захлестывающие ее волны сожаления. Сегодня она поговорила с Ником и поняла, что он ни за что не согласится вернуться в Техас. Она уже дала толчок своей схеме, телеграфировав семье, и теперь у нее нет иного выбора, кроме как придерживаться задуманного. Она могла разве что проследить, чтобы при этом никто не пострадал.
Но в глубине сердца она предчувствовала, что все они пострадают: и она, и Ник, и Бет, и Морган. Лори ощутила это сейчас в его спокойном тоне и неожиданно застывшей фигуре. Это указывало на давно подавляемые им переживания.
— Тебе придется растолковать это мне по буквам, Лори. Иногда я кажусь себе тугодумом.
Если бы это было так. Не будь ей до всего этого дела и не люби она его…
— Больше никаких обещаний, — сказала она.
— Почему? — Снова обескураживающая прямота.
— Не думаю, что мне нужно объяснять это тебе, — бросила она.
— Не помогай своему брату угробить свою жизнь, — сердито сказал он. — Не рискуй своей жизнью, а заодно и нашей.
Впервые он сослался на будущее, и у нее тоскливо сжалось сердце.
— Я не могу перечить ему, — пояснила девушка.
— Ему действительно нужна от тебя помощь такого рода? — В голосе его послышалось презрение. — Ну, значит, он не тот человек, за которого я его принял.
Она сбросила с плеч обнимающую ее руку и отпрянула:
— Он не нуждается в моей помощи, но я не могу сложить руки и наблюдать, как ты увозишь его в тюрьму.
— А как ты сможешь помешать мне, Лори? Снова подстрелишь меня? — Он говорил угрожающе-мягким тоном. — Твой брат не смог сделать этого, а ты сможешь?
— Он не смог ради себя, но смог бы ради меня.
— А ты сделаешь это ради него?
— Я уже сделала это прежде, — дрожа возразила она.
— И я этого не забыл, — мрачно процедил Морган.
— Ну почему ты такой упрямый? Почему бы тебе не отпустить его? Тогда…
— Что тогда, Лори? — Лори услышала в его голосе предупреждение. Обиду. Боль. — Ты снова торгуешься?
— Зато ты не торгуешься, рейнджер! Ты несгибаем, и тебя не волнует ничто, кроме собственной проклятой работы, закончить которую ты так мечтаешь.
— Да, я не торгуюсь, — сухо и коротко подтвердил он. — Но я вовсе не равнодушен. — Его скулы затвердели. — Ты права в одном: меня давно уже ничто не волновало, но теперь… — Его губы прижались к ее губам жестким, как тогда, в Ларами, поцелуем. Лори ощутила знакомый жар в крови и менее знакомое, но сладостное вожделение. Сердце девушки вновь заколотилось в груди, и когда Морган притянул ее к себе, она услышала биение его сердца.
Она прижималась к нему всем телом, чувствуя, как все в ней тает от прикосновений его тела и требовательных, безжалостных губ. Голова у нее закружилась, и разум воспарил в небеса, томясь по нему, а губы его продолжали терзать ее жадными поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137