Теперь возвращается домой. Разве одного этого мало, чтобы проявить участие? А этот молоденький лейтенант, похоже, не нюхавший пороху, не хочет войти в ее положение, отмахивается от нее как от прокаженной.
— Нет, не могу. Это слишком опасно, — повторил он в который раз.
Эйприл уже выяснила, что на следующее утро в штаб отца отправляется военный отряд, поэтому спросила:
— Даже в сопровождении вооруженных солдат?
Пикеринг насторожился. Эта женщина определенно со связями. Вот и бумаги подписаны важным чином. Если ей станет известно о чрезвычайном происшествии у него в гарнизоне, она расскажет обо всем своим высоким покровителям, и тогда уж его карьере точно наступит конец. Но выбора не оставалось. Лейтенант решился наконец объяснить, в чем дело:
— Мы конвоируем опасного преступника, над которым в форте Дефайенс состоится суд. Для такой леди, как вы, это не совсем подходящая компания, — добавил он в надежде ее отговорить.
Но Эйприл решила стоять на своем.
— Мне кажется, — сказала она, — отряд американских солдат, помимо охраны одного арестованного, способен взять под защиту меня и моего сына. Или я ошибаюсь?
Пикеринг чертыхнулся про себя. Какая настырная! Он скользнул по женщине взглядом. В другое время стоило бы, конечно, приволокнуться за ней. Очень мила, несмотря на дорожное платье с глухим воротом и длинными рукавами. Красивые золотистые волосы, стянутые узлом чуть ниже затылка, синие глаза под цвет платья. Вот только взгляд какой-то не женский. Чересчур прямой, что ли? Не знаешь, как вести себя с ней.
— Так и быть, — согласился он неохотно. — Вы и ваш сын поедете в фургоне вместе с мисс Питерс. Она… — он запнулся, — главный свидетель обвинения.
— Вот и хорошо! Я постараюсь оказать ей поддержку, — тихо сказала Эйприл, подумав, что лейтенант почему-то скрытничает, хотя все вокруг только и говорят о том, что случилось с этой девушкой.
Ужасное происшествие! Бедняжка чудом вырвалась из рук насильника, да еще и отца потеряла. Эйприл прониклась состраданием к несчастной. Она не забыла, как сама переживала, когда умерла мать.
А что касается убийцы, то он ведь под надежной охраной. Стоит ли его опасаться? Эйприл не могла взять в толк, чем вызвано упорство Пикеринга. Она покосилась на лейтенанта. В чем, собственно, дело? Почему на его лице застыла кислая мина? Эйприл терялась в догадках.
Им с Дэйви отвели чистую комнату в офицерском блокгаузе. Они умылись, привели себя в порядок.
А когда поели и немного отдохнули, Дэйви заявил, что надо немедленно осмотреть окрестности. Желая сделать ему приятное, Эйприл сразу же согласилась. Взявшись за руки, они вышли из душного помещения и направились к реке.
Солнце садилось, заметно свежело. Дэйви убежал вперед. Эйприл шла следом. Внезапно она остановилась. Два солдата в голубой форме вели какого-то оборванца. Его руки были скованы цепью, конец которой солдаты то и дело дергали то в одну сторону, то в другую. Мужчина, весь в кровоподтеках, спотыкался, а солдаты громко смеялись. Когда они поравнялись с Эйприл, последовал особенно сильный рывок, и мужчина упал прямо у ее ног.
Эйприл попятилась. Она стояла и смотрела, как он силится подняться. На мгновение их взгляды встретились, и выражение его глаз поразило ее до глубины души.
Никогда прежде Эйприл не видела таких глаз. Темно-серые, проникновенные, они в то же время казались непроницаемыми. Не пустыми, нет! Она даже успела ощутить за какую-то долю секунды их безграничную глубину.
Эйприл отвела взгляд, а когда снова посмотрела на него, его глаза уже не отражали ничего, кроме полнейшей апатии.
Солдаты опять загоготали, и Эйприл вдруг воспылала ненавистью к ним, не понимая, чем вызвана такая острая неприязнь.
А этот мужчина в кандалах, подумала она, должно быть, тот самый преступник, который сначала пытался обесчестить невинную девушку, а потом хладнокровно заколол ножом ее отца, сержанта американской армии. Эйприл шагнула в сторону, обдав его ледяным взглядом.
Губы арестанта в тот же миг искривила едва заметная мрачная усмешка. Поднявшись с земли, он повернулся к ней спиной и гордо расправил плечи.
Эйприл изумилась. Это что, уязвленное самолюбие? Но если он убийца и насильник, о каком чувстве собственного достоинства может идти речь?
Она долго смотрела ему вслед. Наконец солдаты втолкнули арестанта в деревянный сарай и вошли туда сами. Через пару минут вышли, заложили дверь на щеколду и повернули ключ в замке.
Эйприл поежилась будто от озноба. Ее охватило странное, тревожное чувство. Покусывая губу, она помедлила, а потом позвала Дэйви, и они вернулись к себе, в свое временное пристанище.
Спустя час, когда Дэйви уснул, Эйприл вышла из комнаты и зашагала по длинному коридору в противоположный конец блокгауза. Она знала, что там расквартированы семейные офицеры, и надумала нанести визит Эллен Питерс. Во-первых, надо познакомиться с попутчицей, а во-вторых, выразить свое сочувствие.
Что-то сразу показалось ей в Эллен фальшивым. Когда она протянула руки, желая обнять бедняжку, приласкать, утешить, та отшатнулась и попятилась. Немудрено, подумала Эйприл, столько всего пережила, тут уж не до объятий.
Но стоило появиться Терреллу, как Эллен со всех ног кинулась к нему и защебетала. Что ж, это тоже объяснимо! Друг семьи… Но, увидев ее глаза, Эйприл поразилась. Они сияли, в них не было и следа печали или горя.
В этой компании Эйприл с каждой минутой чувствовала себя все более неуютно. Почему-то вспомнился дом Мэннингов в Бостоне. Та же самая атмосфера недружелюбия, скорее даже ненависти. Там, на Севере, ненавидят южан, здесь — индейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62