В Бостоне, ухаживая за ранеными, Эйприл приобрела в этом смысле кое-какой опыт. Закончив перевязку со свойственной ей сноровкой, она осталась стоять рядом, наблюдая за выражением его лица. Показалось, будто он слегка обескуражен ее участием. Но ведь мог бы и поблагодарить! Так нет, молчит… Она даже не помнит, какой у него голос. Ну хорошо, пусть ему нечего сказать, но она-то имеет полное право поинтересоваться, что их с Дэйви ждет дальше.
— Куда вы нас везете? — спросила Эйприл напрямик.
К ее величайшему удивлению, он ответил:
— Поблизости деревня навахов. Всего день езды. Там меня знают, и вам с сыном опасность не грозит. А Пикеринг не заставит себя долго ждать. — Он усмехнулся. — Как-никак генеральскую дочку проморгал. Боязнь получить нагоняй прибавит ему прыти.
Эйприл кивнула. Навахи? Пусть будут навахи. Она оглянулась, ища глазами Дэйви. Мальчуган вышагивал по берегу ручья, увлеченно посматривая по сторонам. Новое приключение пришлось ему по душе. Ребенок, что с него взять!
Эйприл перевела взгляд на Маккензи. Интересно, он улыбается когда-нибудь? Лицо совершенно непроницаемое. Ее взгляд скользнул по его обнаженному торсу. Между прочим, он прекрасно сложен. Будто высечен из камня.
Маккензи тоже рассматривал Эйприл. Она это заметила, и ее охватила паника: Вид у нее наверняка ужасный. Прическа растрепалась, подкладка на юбке оборвалась. Ах, какое это имеет значение! Пусть смотрит. Ей абсолютно все равно! Но Эйприл лукавила. Ей хотелось ему нравиться.
Она повернулась, собираясь уйти, и вдруг услышала:
— У меня и в мыслях не было подвергать жизнь вашего сына опасности. Хочу, чтобы вы это знали.
Эйприл уставилась на него. Это что, извинение или оправдание своего поступка?
— Я знаю только то, что смертельно боюсь потерять ребенка, — сказала она, глядя на Маккензи в упор. — И, как вы догадываетесь, согласна на все, лишь бы ему было хорошо.
Его взгляд на мгновение смягчился, однако через секунду вновь стал непроницаемым. Неторопливо, но твердо ступая, Маккензи пошел к лошадям. Осмотрев содержимое седельных вьюков и провиант, он пересчитал патроны и, кажется, остался доволен. Нашел в одном из вьюков свежую рубашку, надел ее и сразу преобразился. Его гибкое, мускулистое тело притягивало взгляд. Привязав к ноге острый как бритва нож, он сходил к ручью, наполнил водой походные фляги. Эйприл любовалась его ловкими, уверенными движениями. Грациозный, но опасный хищник, подумалось ей. Маккензи снял с лошадей путы и коротко бросил:
— Пора!
Эйприл хотелось отдохнуть еще, но она понимала, что просить бесполезно.
— Можно Дэйви поедет со мной?
— Нет! Со мной надежнее, — отрезал Маккензи тоном, не терпящим возражений.
Лошади мчались во весь опор. Маккензи скосил глаза на Эйприл. Как она? Похоже, выдюжит… Люди Пикеринга не догонят. Это точно. Не привыкли к жаре и лишениям. К тому же им не под силу разыскать горные тропы.
Ладно, доберутся до деревушки навахов, а уж дальше он поедет один. Навахи ему обязаны: однажды он спас их от гибели. Маккензи вспомнил времена, когда ему довелось служить проводником у полковника Кита Карсона. Чернокожий Карсон был одержим идеей покорить гордых навахов. Был бы белый — куда бы ни шло! Но ведь вынудил навахов переселиться на тощие, неплодородные земли в Боск-Редону, что на востоке Нью-Мексико. Тяжко вспоминать об этом. Получилось, он, Маккензи, родной им по крови, стал невольным виновником их бед. Тогда ему удалось спасти от переселения лишь несколько семей. Выхлопотал им с помощью Вейкфилда разрешение остаться. С тех пор он у них желанный гость.
Маккензи бросил взгляд на Эйприл. Было заметно, что она держится из последних сил. Сутки в пути — и ни единой жалобы. В душе, наверное, его проклинает. Что ж, ничего удивительного. Да, но тогда как понять ее жест? Подошла, помогла перевязать раны. А он так растерялся, что даже не поблагодарил ее. А потом вдруг взялся убеждать, что у него и в мыслях не было обидеть ее сына. Правда, получилось бестолково.
А этот полковник-негр… Забыть бы навсегда о Ките Карсоне! Легко сказать…
Ну почему, почему все так нелепо вышло? Потерял все, что добыл нелегким трудом, что любил и ценил. Наивный дурак!
Надеялся, что жизнь наладится и у него будет семья. Изгой он… Изгой до конца своих дней. А, да ладно! Но вот лишить его свободы не позволит никому. Будет жить, как отец. Один, в горах. Но сначала нужно устроить Мэннингов в надежном месте. Мэннинги… Досталось им по его вине, однако у него не было выбора. А что, если бы она подняла шум? Разбудила бы часовых…
Мальчик спал, прильнув к нему. Маккензи с нежностью обнял его и пустил коня быстрой рысью.
Они спешили. Нужно было как можно скорее добраться до деревушки навахов. Почти не слезали с лошадей. Наспех перекусив, снова пускались в путь. Дэйви держался молодцом, не хныкал и не канючил. Как-то Эйприл услышала странные звуки. Встревоженная, она стегнула лошадь, а подъехав ближе, не поверила своим ушам. Маккензи негромко напевал, убаюкивая Дэйви. Слов она не разобрала, но показалось, будто он поет о том, как разгорается заря и сквозь туманную дымку проступает дивной красоты пейзаж. Песня внезапно оборвалась. Видно, Маккензи почувствовал, что она рядом.
Эйприл уже потеряла счет времени, когда они остановились у небольшого озерца, окруженного деревьями.
Она с трудом слезла с лошади. Ноги подкашивались. «Сейчас упаду! » — мелькнуло в голове. Маккензи рванулся к ней, подхватил под локоть, помог удержаться на ногах. Мужское прикосновение вызвало в ней ощущение защищенности, надежности и еще чего-то непонятного, наполнившего всю ее приятным теплом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62