— А почему вы так думаете? — Он не знал жалости в своих расспросах, как и в ненависти, перед которой она почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Из-за писем. Вы их видели, — добавила она не без презрения.
— Это все? — Было заметно, что он не поверил ей. — И вы решились пуститься в такое долгое путешествие всего лишь из-за нескольких писем?
— Еще были деньги. — Она тут же пожалела о сказанном, увидев, как сузились и ожесточились его глаза.
— Сколько денег?
— Неважно сколько.
— Для меня важно, мисс Рэндалл.
— Почему? У меня их с собой нет. Вы ничего не сможете украсть.
— Я могу украсть что-то другое, если вы будете продолжать испытывать мое терпение, — произнес он опять охрипшим голосом, едва шевеля губами.
Шей поняла, что зашла слишком далеко. Она наклонилась и подобрала этюдник. Его рука остановила ее.
— Существует несколько правил, мисс Рэндалл.
Она взглянула на него снизу вверх. Жаль, что он такой высокий. Жаль, что у него такие яркие глаза. Жаль, что в его присутствии она чувствует себя… распутной. Жаль, что она не понимает природу этого странного тепла, которое разливается по ее телу. Скорее всего это страх, решила она с лихорадочной надеждой. Наверняка страх.
— Каких правил?
— Больше никаких портретов людей, которые приезжают сюда.
— А как насчет вас?
— Хотите оставить себе на память? — ухмыльнулся он.
— Я хочу увидеть, как вас повесят, — дерзко ответила она. — Возможно, рисунок поможет это осуществить.
— Несколько минут назад вы хотели увидеть меня в тюрьме, — продолжал насмехаться над ней Тайлер.
— Это было давно. Целых несколько минут назад.
— Мне казалось, вы не сторонница насильственных мер.
— Вы заставляете меня пересматривать свои принципы.
Он покачал головой:
— Какие нестойкие принципы.
— По крайней мере, они у меня есть.
— В тюрьме теряешь все принципы, мисс Рэндалл.
— Полагаю, вы потеряли гораздо больше, — сказала она. Подбородок его напрягся, на щеке заиграл желвак. Можно было подумать, она нанесла ему сильный удар.
— Очень проницательно, мисс Рэндалл. Что еще обо мне скажете?
Шей понимала, что это прямая дорога в ад. Поэтому промолчала.
— Опять осторожничаем? — произнес он с таким самодовольством, что ей захотелось дать ему пощечину. Этого-то он и ждал — повода отплатить той же монетой. Шей не понимала, зачем ему нужен этот предлог, но, видимо, был нужен.
— А вы разве не ждете от своих поднадзорных послушания?
Он нахмурился:
— Черта с два от вас дождешься послушания.
— Отчею же?
— Оттого, леди, что я побывал на вашем месте. Вы все время думаете о побеге. Каждую секунду. И готовы рискнуть по-крупному.
— А вы поступили так же?
Он промолчал. Ему и не нужно было говорить. Она достаточно о нем узнала, чтобы самой ответить за него утвердительно. Неудача, должно быть, совсем опустошила его.
— Не сравнивайте меня с собой. Я другая.
— Разве? — спросил он. — И вы не чувствуете ни капли отчаяния?
Чувствовала. И гораздо больше, чем прежде, потому что он явно читал ее мысли.
— А вам это доставляет удовольствие?
— Как от осмотра ваших вещей? Не слишком большое. Я люблю получать более конкретные удовольствия.
Лицо ее вспыхнуло от такого намека. Все тело охватил огонь, и ей не удалось справиться с этой внезапной волной тепла. Воздух между ними наэлектризовался как перед грозой, штормовой ветер принес с собой соблазн. Она была уверена, что Тайлер тоже почувствовал это. Он не сдвинулся с места, словно оцепенел, как и она. На его щеке пульсировал желвак, а она ощутила трепет в сокровенной глубине, трепет до сих пор ей неведомый, пробудивший в ней сладостно-горькое желание. И страх. Из всех мужчин на свете только не этот должен был вызвать в ней такие бурные и страстные чувства.
Он протянул левую руку, коснулся ее щеки, и чувства усилились, желание обострилось. Ей тоже захотелось коснуться его, посмотреть, сумеет ли она разгладить суровые горестные морщины на его лице, но она понимала, что этого делать нельзя, иначе она погибнет. Он может воспринять ее жест как приглашение, а ведь здесь в горах на этой поляне их всего двое. О безопасности можно забыть. Никто не вмешается. Никто не скажет, как глупо она поступила.
Она сама себе это скажет, хотя не было в ее жизни более трудной задачи. Собрав всю силу воли, какая у нее была, Шей отпрянула от его руки.
Он сразу опустил руку и отступил назад все с тем же бесстрастным выражением на лице, но в его удивленных глазах засияли огоньки. Она не поняла — то ли от гнева, то ли от желания. Да и не хотела понимать.
— Бывшие заключенные не в вашем вкусе? — Он весь как будто напрягся, и ей почему-то вдруг показалось, что она ранила его.
Наверное, это было смешно.
— Похитители людей не в моем вкусе, — ответила она.
— Я не похищал вас.
— Но вы держите меня здесь против моей воли.
Он несколько расслабился.
— Лучше скажем, я не хочу, чтобы в этих горах с вами что-нибудь случилось.
— Вам все равно, что со мной случится, — бросила она в полном смятении. Ее одолевали противоречивые чувства. На минуту ее охватила жалость, оттого что она, быть может, причинила ему боль.
Она обязана причинить ему такую же боль, какую он причинил ей.
Он задумался над ее обвинением, начал было что-то говорить, а затем замолчал, плотно сжав губы. Наконец он просто пожал плечами:
— Думайте так и дальше, мисс Рэндалл, и мы с вами прекрасно поладим.
— Я не хочу с вами ладить.
— Придется. Если только у вас не возникнет желания оставаться взаперти день и ночь. Я не намерен попусту тратить время на споры с вами. Делайте, как вам велят, иначе останетесь в хижине… без альбома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118