По его взгляду нельзя было определить, что он вообще испытывал какие-то эмоции, но она почувствовала в нем ярость, как чувствуют приближение смертоносной бури.
Он излучал ярость, которая пронзила ее до самых кончиков пальцев. А ведь это ей следовало гневаться. Это ее похитили, ее запугали до полусмерти. Но Шей осознала, что ей никогда не испытать тот накал страстей, который, видимо, захлестнул Тайлера.
Тайлер обошел девушку и приблизился к лошади. Правой рукой в перчатке он достал из заднего кармана нож и быстро срезал саквояж и этюдник. Прежде чем открыть папку, он положил ее на пенек.
Шей хотела остановить его. Он вел себя оскорбительно, но она поняла, что протестовать бесполезно. Ее никто не послушает, а она просто выставит себя в глупом свете. Она не ровня этим троим. Этому одному человеку. Бог свидетель, она и так уже попала в переделку. Следует попридержать свой гнев до лучших времен. Пусть считает ее покорной. Пока, по крайней мере.
Шей молча наблюдала, как Тайлер взял в руки газетную вырезку, потом повернулся к ней.
— Зачем вам это? — равнодушно поинтересовался он, но Шей отчего-то поняла, что вопрос отнюдь не праздный. Она не знала, что ответить. Разве такое объяснишь? Разве можно объяснить, что она узнала о существовании отца только спустя двадцать два года? Разве можно объяснить, зачем она сохранила этот портрет, единственный портрет, который у нее был?
А как ей объяснить Тайлеру, что она хранит и его портрет тоже? Вместе с отчетом о заседании трибунала? За вопросом последовало молчание.
— В свое оправдание вам сказать, как видно, нечего?
Никогда еще Шей не была так растеряна. Что бы она сейчас ни сказала, что бы ни сделала — дело может обернуться только в худшую сторону: и отцу навредит, и себя подвергнет еще большему риску. Ей показалось, что она проваливается в зыбучий песок, а ухватиться не за что. Девушка пошатнулась, когда он впился в нее взглядом, стараясь вырвать ответ.
Но затем он вновь обратился к содержимому этюдника, словно пленница для него не имела никакого значения. Взял несколько писем и прочел их, нимало не заботясь о ее чувствах. Начал перелистывать альбом, пока не дошел до наброска, сделанного с Бена Смита.
— Полюбуйся, — сказал он, передавая рисунок Бену. — Только последний дурак мог привезти сюда эту… особу.
Он умолк. Смешался. Но сказанные слова так и повисли в воздухе. Они были произнесены с огромным презрением, близким к ненависти. Шей вздрогнула от холода, хотя солнце палило вовсю.
Тайлер повернулся к ней, на щеке у него играл желвак. Это был первый признак эмоции, который Шей в нем заметила.
У Бена был виноватый вид.
— Я думал, может, обмен…
— На что?
— На признание.
— Ты о Рэндалле?
Бен слегка улыбнулся:
— Просто мне показалось… что подвернулся шанс.
— Бойся даров, Бен, — произнес Тайлер без тени улыбки, затем вновь повернулся к Шей. — За них всегда нужно расплачиваться, а за эту дамочку… похоже, заплатим вдвойне.
Бен переминался с ноги на ногу, как школьник в ожидании порки.
— Думаю, вам придется здесь задержаться, мисс… Рэндалл, — сказал Тайлер.
— Нет. Я поеду на ранчо «Круг Р».
Он смотрел ей прямо в лицо, но она ничего не разглядела в его глазах. Эта пустота пугала. Все равно что смотреть на чистый холст на подрамнике.
— Мне жаль, мэм, — сказал он, но было видно, что он не испытывает жалости, по крайней мере к ней. Тон был не извиняющийся, а, скорее, насмешливый. — Ваш… талант тому препятствует. Я не могу позволить, чтобы портреты Бена разлетелись по всей округе.
— Можете оставить портреты у себя, — поспешно предложила Шей.
— Да, но ведь у вас слишком острый глаз, — сказал он. — Думаю, вам нетрудно нарисовать такой же еще раз.
Шей сглотнула, подтвердив молчанием его предположение. Она не умела лгать или скрывать свои чувства. Так и не научилась, а теперь жалела. Девушку возмутило то, как бесцеремонно он обращался с ее личными вещами. Но в одном он был прав: у нее хорошая память на лица, особенно интересные лица. А у Бена Смита как раз такое. Впрочем, нарисовать лицо Рафферти Тайлера было бы гораздо труднее.
— Я обещаю…
— Ни от одного Рэндалла обещания не приму, будь оно хоть сто раз подтверждено самим ангелом.
— Но почему? — удивилась Шей. — Потому что он помог свершиться правосудию?
Тайлер презрительно хмыкнул.
— Вам просто нужно… — Шей замолчала на полуслове, не желая произнести вслух догадку, в верности которой не сомневалась.
— Так что же мне нужно?
Почему эти глаза имеют над ней такую власть? Почему они принуждают ее сказать больше того, что следует?
— Отомстить.
Он улыбнулся. Шей и не подозревала, что улыбка бывает такой зловещей.
— Очень проницательно, мисс Рэндалл, или как там вас…
— Я не позволю вам использовать меня для своей цели.
— Вот как? — Это его позабавило. — Ну и как же вы думаете помешать мне?
Шей сжала кулачки. Конечно, глупо было бы так утверждать — не в ее положении бросать вызов, — хотя со вчерашнего дня, когда она познакомилась с Беном Смитом, она то и дело совершает глупости.
— Отцу будет все равно.
— Охотно верю, — сказал Тайлер. — Рэндаллу всю жизнь все до чертиков. Вот почему я ни в грош не ставлю то, что Бен привез вас сюда.
— Тогда отпустите меня. Я даже не знаю, где нахожусь.
— Этому тоже верю, — сказал он. — К сожалению, вы уже увидели лица, которых вам не следовало бы видеть, и, к еще большему сожалению, вы скорей всего сумеете их нарисовать. Поэтому никуда вы не поедете. — Он заговорил еще суровее. — Будьте уверены, мысль поселить здесь представительницу славной фамилии Рэндаллов мне по вкусу не больше, чем вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118