На Новый год он принес ее акварель – теперь она была под стеклом и вставлена в деревянную рамку. Она вежливо поблагодарила Гаррика, борясь с желанием его поцеловать, но отступила, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.
Позже, на этой неделе, к ним приехали давно ожидаемые гости. Когда Дженни Брюс вышла из кареты министра Парфитта, Лавиния почувствовала волны враждебности, направленные на нее, и тут же вспомнила, что Гаррик когда-то добивался благосклонности этой дамы.
Дженни, в очаровательном фиолетовом дорожном платье, отвергла предложенную руку своего спутника и на высоких каблуках заковыляла к герцогу.
– Так великодушно со стороны вашей светлости пригласить меня в Лэнгтри! Поверьте, когда я получила приглашение, я была счастлива как никогда!
Холфорд, который испытывал некоторую неловкость от ее энтузиазма, ответил с присущей ему чопорностью:
– Это моя кузина послала его, мэм.
Лавиния отметила, что Дженни имеет виды на герцога. Ее любовник, добродушный мистер Парфитт, очевидно, пока еще сохранял звание. В этот момент он приветствовал Фрэнсис, а потому не видел, какой ослепительной улыбкой одарила герцога его любовница.
Ночь уже опускалась на землю, когда по аллее величественных вязов проехал экипаж с лордом Ньюболдом и его слугой. Лавиния не заметила его приезда – она азартно играла в кости с Гарриком, и они ставили на кон огромные, но главное, воображаемые суммы денег.
За ужином герцог повернулся к ней и выразил надежду на то, что она получает удовольствие от пребывания в Лэнгтри.
– Конечно, да, – ответила она рассеянно, наблюдая за тем, как Гаррик приказывает лакею налить ему еще кларета. Он уже выпил два бокала, а ведь они еще не закончили первое блюдо.
Затем герцог начал расспрашивать маркиза о его имении в Нортгемптоншире, где тот провел Рождество.
– А кроме основного владения, какие у вас еще есть поместья?
– Поместье в Суссексе. И дом в Кенсингтоне.
– Рента, наверное, значительная. А ваши родные здоровы?
Лорд Ньюболд склонил темноволосую голову.
– Четыре сестры остались дома с матерью. Невилл – член совета в Оксфорде, а два младших брата учатся в Итоне.
– Семеро братьев и сестер! – подивилась Лавиния. Восемь, считая Ньюболда, – ее отец назвал бы это «приплодом».
– Леди родом с острова Мэн, – пояснил герцог, взглянув в ее сторону. – Раньше я думал, что Этолл – единственный пэр родом из тех мест. Это было до того, как я узнал о существовании лорда Баллакрейна. Сейчас он путешествует по континенту.
Хотя Лавиния никогда не говорила об этом, Армитиджи сами пришли к такому выводу. Она решила не опровергать его.
– Естественность леди Лавинии – одна из ее самых сильных черт. Все родители должны отправлять своих девочек на этот чудесный остров – вместо того чтобы запирать их в пансионах, где их учат сплетничать и болтать разные глупости.
– Вам стоит послушать, как она поет на древнем языке своего народа. Восхитительно!
Джентльмены, отметила она, говорили о ней, вместо того чтобы говорить с ней. Манеры английской аристократии она до сих пор не могла понять. Во время обеда считалось дурным тоном обращаться к человеку, сидящему на другой стороне стола, поэтому ей разрешалось лишь сидеть и молча слушать разговор. В Лэнгтри всем правил этикет.
На другом конце стола Гаррик что-то шепнул Дженни Брюс, и в ответ она расхохоталась.
– Вы очень неучтивы, если смеете говорить подобные вещи даме! – возмутилась леди. – Милый мистер Парфитт, я надеюсь на вашу защиту. Вызовите Гарри на дуэль.
– И не подумаю, – ответил тучный джентльмен. – Он гораздо более меткий стрелок. Кроме того, он прав – вы демонстрируете поразительный аппетит. Два куска сливового пирога за один присест!
Покраснев, Дженни уставилась на пустую тарелку.
Гаррик выдержал час в компании джентльменов и выпил свое обычное количество портвейна. Ему хотелось уйти в гостиную, где скрылась Лавиния. Как только он вошел, к нему подошла Фрэнсис и отвела его в сторону.
– У меня к тебе просьба, – сказала она.
– Все, что угодно, считай, что сделано, – ответил он беззаботно.
– Я знаю, что ты не одобряешь Лавинию – нет, не пытайся это отрицать, я заметила, что ты ее избегаешь. Но пока с нами Уильям, я хочу, чтобы ты обращал на нее больше внимания. Я не прошу тебя бросаться к ее ногам, – добавила она быстро, – или играть на ее чувствах. Но будет очень полезно, если ты проявишь к ней интерес.
– Ты хочешь, чтобы я пробудил ревность Ньюболда? – спросил он прямо.
– Да, – призналась она. – Но деликатно – это не должно бросаться в глаза.
Она давала ему разрешение делать то, что он и хотел, – ухаживать за Лавинией. Он посмотрел на нее – она стояла у клавесина вместе с Ньюболдом. В муаровом платье цвета колокольчиков она была воплощением элегантности и совсем не походила на отчаянную девчонку в мужском платье, которую он брал с собой на охоту. Ее волосы, изысканно уложенные, сияли в свете свечей как черный атлас. Маркиз бубнил ей что-то о композиторе, которым он восхищался. Гаррик видел по ее лицу, что ей совсем не интересен этот предмет, и ее вежливая улыбка казалась приклеенной.
Знания Ньюболда о Лавинии ограничивались светскими мероприятиями – концертами и театральными спектаклями. Он никогда не видел Лавинию на лошади, не учил ее играть в пикет. Он не обводил ее ступню карандашом, не заключал в рамку ее акварель. И конечно, он не целовал ее – и никогда не поцелует, поклялся Гаррик.
Дворянин отвратительно богат и откровенно очарован, но деньги и поклонение – это все, что он может ей предложить.
«Этого мало для такой девушки, как ты», – молча обратился он к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87