Покачав головой, герцог проговорил:– В тебе течет кровь Рекстеров. С чего я решил, что ты будешь не так упрям, как твой брат?– Сводный брат, – холодно поправил отца Кенан. – Я всегда настаивал на точности. Интересно, почему вы так небрежны?– Как все печально, – сказал Рекстер, снимая перчатки. Взяв их в одну руку, он ударил ими по ноге. – Я относился к тебе в лучшем случае как к дворовой собаке. В этом моя вина, грех моей сумасшедшей молодости. Если бы я был сильнее, то, возможно, смог бы спасти твою мать от трагического конца.При упоминании о матери злость, которая тлела в душе Кенана, превратилась в бешеную ярость. Словно неугасимое пламя, она поглощала его благоразумие. Все мышцы Милроя напряглись, словно у зверя перед прыжком.– А чего вы ожидали, ваша светлость? Вы бросили ее. Беззащитную, в нищете и презрении из-за того, что эта женщина родила вам внебрачного сына. Ее выбросили на улицу. Перед ней закрылись все двери, ведущие к нормальному существованию.Холодные, безжалостные слова ударили Рекстера так, словно Кенан бил кулаками. Прежде чем герцог успел скрыть это, в его глазах сверкнуло что-то, что можно было принять за чувство вины. Кенан страшно хотел оторвать руки от подлокотников, схватить Рекстера за горло и душить, пока это смущенное выражение лица не сменится ужасом. Ради этого можно было бы и в петлю пойти. Но, оставаясь на своем месте, он ждал ответной вспышки. Спортсмен, он умел себя сдерживать.– Ну, разумеется, она все перевернула с ног на голову, наврала моему сыну, чтобы отомстить мне, – взревел герцог, затрясшись всем телом. – Эйдин Милрой была соблазнительной, амбициозной, но простой актрисой до того, как я залез к ней под юбку То, чему она научилась от меня, только увеличивало ее цену.Смутно, но Кенан начинал понимать, к чему клонит этот человек. Он перебарывал в себе желание ударить его, нет, убить, как тот когда-то физически и духовно уничтожил его мать.Рекстер не заслуживал быстротечного наказания. Между ними, разделяя их, стоял призрак окоченевшего избитого тела Эйдин. Сын до сих пор помнил ее печальные открытые глаза. От тяжелого удара тростью одного пьяного благодетеля навсегда отлетела ее душа. Пару лет назад Кенан разобрался с ее убийцей. Нужно было проявить большое терпение и смекалку, чтобы подобраться к тому человеку, который якобы по неосторожности угробил бедную Эйдин Милрой и отправил ее останки покоиться с миром – с миром, которого лишил ее Рекстер!– Что касается моей матери, то мы можем сойтись только на одном: лишь вы в ответе за ее судьбу.Угроза, проскользнувшая в его голосе, наконец насторожила Рекстера, и герцог понял, чем рискует, если собирается бередить раны разгневанного сына. Если бы Кенан захотел, то объяснил бы отцу, что такой план нападения никуда не годится. Конечно, время не сгладило пороков его матери, но он любил ее такой, какой она была.Герцог откашлялся и отвел глаза.– Я не хотел говорить о твоей матери.– Конечно, – согласился Кенан. – Она не достойна вашего внимания.– Черт побери, ты так и будешь изводить меня? Когда доживешь до моих лет, сможешь ли ты сам сказать, что не совершал грехов.– Не больше, чем любой другой.Перед ним встал образ Уинни в его объятиях. Ее простодушное лицо, светящееся любовью к нему, затронуло струнку, что не давала ему покоя. Жалость. Это чувство могла пробудить в нем лишь она, – чувство, которого Кенан Милрой не знал и не мог позволить себе прежде. Но сейчас не было места жалости, только не к этому человеку.– Говорите быстрее, Рекстер. Меня ждет завтрак, а от напоминаний о наших далеко не дружеских отношениях в животе начинает урчать!Герцог выпрямился, услышав грубость.– Ты понятия не имеешь о том, что я хочу предложить, Милрой. Уверен, какая-то часть тебя всю жизнь ждала этого дня. Разговор заслуживает пару минут твоего внимания.– Хотите принять меня в семью, ваша светлость? Когда я в последний раз постучал в вашу дверь, вы захлопнули ее у меня перед носом.– Забудь прошлое! – прокричал Рекстер. Он бросил взгляд на дверь. – Я не могу изменить его, но я могу что-то исправить. Есть кое-какие детали, которые из благородного человека могут сделать незаконнорожденного, а из незаконнорожденного…– …благородного? – прошептал Кенан, словно боясь проговорить это вслух. Он закрыл глаза, пряча боль и надежду. – Хотите сказать, вы были женаты на моей матери?– Это вышло спонтанно. Я люби… – Он не договорил до конца, встретив грозный взгляд Кенана. – Я испытывал к ней сильную страсть. Эйдин была самой красивой женщиной, которую я знал. Был лишь один способ заполучить ее, и я был настолько безумен, что думал, что смогу быть с ней и удовлетворить требования семьи.– Она никогда не говорила об этом браке.Рекстер подался вперед.– Как только семья узнала об этом, они приняли срочные меры. Понимаешь, так решил мой отец, я уже был помолвлен. Рей, – сказал он, закрывая лицо руками. – Я был с ней, и она уже носила моего ребенка. Пара взяток – и все записи о женитьбе с Эйдин, как предполагалось, были уничтожены. – Кенан молчал, и Рекстер решил продолжить: – Ты не знал моего отца. Он никогда не принял бы в семью безродную актрису-ирландку. Женитьба на Рей воскресила состояние Рекстеров, которое день ото дня стало увеличиваться.Кенан подумал о нищете, в которой прозябали они с матерью. Выслушав признание, молодой человек сухо кивнул.– И все это ценой жизни женщины, единственным грехом которой была любовь к вам.– Эйдин тоже получила свое от этой сделки. За молчание ее неплохо вознаградили. А мне оставалось лишь не признавать ни брака, ни ребенка.Сцены из прошлого мелькали перед глазами Кенана, перемешивались с воспоминаниями, только все путая, не давая ему ответы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89