С тех пор Россия успела завладеть Китайским Туркестаном, Япония прибрала к рукам остров Лючю, а Франция получила контроль над бассейном реки Меконг. Список бесконечен, и правители Китая, несомненно, считают, что страны, чьих посланников они принимают в Пекине, не успокоятся, пока не разделят между собой все китайские территории.
– И вы считаете, что причина восстания кроется именно в этом?
Льюис покачал головой:
– Нет. «Боксеры» – это крестьяне. Сомневаюсь, что ими движут политические соображения. Они уверены, что их богов и духов оскорбляют христиане. Именно христиане возбуждают всеобщую ненависть. Но большинство христиан еще и иностранцы, а такая огромная армия, которой к тому же не надо платить, может быть использована императрицей в своих целях.
Последние несколько часов выявили глубокие морщины вокруг глаз и рта сэра Уильяма. Он выглядел и чувствовал себя стариком.
– Значит, вы считаете, что существует вполне реальная опасность нападения «боксеров» на Пекин и что императрица не прикажет их остановить?
– Мало того, вполне вероятно, что она прикажет императорской армии объединить силы с восставшими, – ответил Льюис.
– В таком случае нам конец, – заключил сэр Уильям дрогнувшим голосом.
Льюис ничего не ответил. Сэр Уильям, по крайней мере, понимал всю серьезность ситуации. Оставалось, надеяться, что вместе они сумеют убедить сэра Клода Макдоналда: время обмена учтивыми письмами между посольствами и Зимним дворцом прошло. Нужно немедленно призвать на помощь войска. Нельзя терять ни минуты.
– Вы друг доктора Синклера? – спросила Анжелика Оливию, устало бредущую рядом с пони.
Оливия взглянула в ее добродушное лицо:
– Нет. Мы встретились только вчера.
– Тоже шли на юг?
– Нет, – вздохнула Оливия, гладя пони. – Мы уехали из Пекина только вчера утром. Каждый год, в конце мая, дядя и тетя уезжают от жары и духоты. У них была вилла на Западных холмах. Бывший китайский храм. Очень красивый.
Сестра Анжелика кивнула, терпеливо ожидая продолжения. Но Оливия молчала. Неужели только вчера утром они ехали по этой же дороге в удобной коляске, весело болтая о празднике, который устроил сэр Клод в честь дня рождения королевы Виктории?
– Когда мы приехали, – выдавила она, наконец, – я отправилась в лес немного погулять, а тетя и леди Глен-карти решили отдохнуть. В это время на виллу напали «боксеры».
– Понимаю, – тихо ответила сестра Анжелика. – А доктор Синклер?
Слезы обожгли глаза Оливии.
– «Боксеры» подожгли виллу. Дядя с тетей и леди Гленкарти оказались в ловушке. Я сбежала вниз с холма и кричала сама не знаю что, но доктор Синклер перехватил меня. Когда я рассказала ему обо всем, он схватил ружье и стал стрелять… и, по-моему, кого-то убил. Одного, а может, двоих. Помню только, как неслась к вилле, помню огонь и дым…
Сестра Анжелика подалась к ней и положила на плечо тонкую руку.
– Должно быть, малышка, вам пришлось нелегко. Оливия вспомнила языки пламени, тянувшиеся к крыше, кошмарные минуты, когда она была уверена, что тетка и дядя погибли…
– Доктор Синклер был очень храбр, – пробормотала она. – Вбежал внутрь, прямо в огонь и дым, и вынес мою тетку.
Легкая улыбка коснулась губ сестры Анжелики.
– Да, доктор Синклер – человек отважный. И хороший.
– Так вы знакомы с ним, сестра Анжелика? – удивилась Оливия.
Улыбка сестры Анжелики стала шире.
– Все в Чжили и Шаньси знают доктора Синклера. Он прекрасный врач. Сомневаюсь, чтобы кто-то из его пациентов посмел умереть! Кроме того, он один из немногих европейцев, знающих северные диалекты. Любит Китай и китайцев, и китайцы любят его.
– Да… – задумчиво протянула Оливия, окидывая взглядом его стройную фигуру. – Похоже, он понимает их куда лучше всех остальных европейцев, вместе взятых.
– Он обладает не только терпением, но и терпимостью. Принимает людей такими, каковы они есть, а это редкое качество.
Оливия с сомнением уставилась на нее. Лично ей казалось, что Льюис Синклер на редкость нетерпелив.
– Кроме того, он благороден, – продолжала сестра Анжелика, – а китайцы высоко ценят благородство.
Оливия хотела было негодующе возразить, что Льюиса Синклера никак нельзя назвать человеком благородным, но, увидев выражение лица монахини, осеклась. Бессмысленно и жестоко уничтожать иллюзии старушки. Каков бы ни был Синклер на самом деле, он все же повел себя мужественно, спасая жизни ее родных и леди Гленкарти. Он с редкостным великодушием взял под свое крыло сестру Анжелику и ее маленьких подопечных.
Она поймала себя на том, что слишком часто поглядывает в его сторону. Ручонки Чен-Ю крепко обнимали его шею, пухлые ножонки торчали под мышками. Путь лежал неблизкий, а она по собственному опыту знала, что Чен-Ю, как ни странно, довольно тяжел.
Тяжело дышавшая леди Гленкарти в очередной раз споткнулась. Обеспокоенная, Оливия взяла ее под руку.
– Как вы, леди Гленкарти? Может, попросить мистера Синклера сделать привал?
– Плохо, – язвительно сообщила старая дама. – А разве в подобных обстоятельствах можно чувствовать себя как-то иначе?
Воздух со свистом вырывался из ее груди, и Оливия испугалась. Она вдруг заметила, что леди Гленкарти прижимает ладонь к боку, а лицо ее осунулось от боли. Забыв о решимости не разговаривать с Льюисом Синклером, она поспешила к нему:
– Леди Гленкарти кажется совершенно больной. Вряд ли она сможет идти дальше.
Синклер ответил угрюмым взглядом.
– Она очень старалась, – оправдывалась Оливия, преодолевая странную неловкость.
Льюис повернулся и направился к леди Гленкарти. Несчастная стояла, по-прежнему не в силах отдышаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55