Волосы, густые и жесткие, завивались на затылке. Золотые искры у самых зрачков горели янтарным пламенем в мягком ресторанном освещении. Усталость вытравила глубокие морщины у губ, но ничто не могло испортить красоту этого худого, темного лица, которое могло быть и суровым, и необыкновенно нежным. Чувствительным и чувственным. Лица, которого она никогда не забудет. Которое навечно запечатлелось у нее в сознании.
– Не возражаешь, если я поеду домой, Видал? – нетвердо пролепетала она. – Мне что-то не очень хорошо.
Видал обеспокоенио сдвинул брови. Действительно, под глазами Валентины залегли голубоватые тени, а с лица сошли все краски.
– Конечно, нет. Почему ты не сказала мне об этом раньше. Мы немедленно уходим.
– Нет.
Валентина поспешно протянула руку, чтобы удержать Видала. В последний раз она прикасается к нему. Жгучие слезы снова подступили к глазам, и девушка наклонила голову, боясь, что Видал заметит их.
– Мне лучше ехать одной. Водитель ждет.
Губы, опаленные внутренним жаром, растрескались, а голос звучал почти неузнаваемо. Видал неверяще уставился на нее.
– Но я не собираюсь отпускать тебя одну!
Видал поднялся, и Валентину затрясло в неожиданном приступе истерии. Если он дотронется до нее, обнимет, она никогда не сумеет выполнить задуманное. Валентина попыталась что-то сказать, попрощаться, но вместо этого лишь судорожно всхлипнула и, поспешно повернувшись, метнулась из зала, прежде чем Видал смог удержать ее. Мимо испуганных официантов и обедающих. Мимо столиков и кабинок. Она не помнила, как оказалась на улице. По щекам неудержимо струились слезы.
– Куда-нибудь, – задыхаясь, велела она шоферу, рухнув на сиденье. – Куда глаза глядят! Пожалуйста! Побыстрее!
– Валентина!
Видал выскочил следом за ней. Еще несколько мгновений, и он успел бы добежать, но лимузин уже отъехал от тротуара и влился в поток машин. Валентина в последний раз увидела искаженное мукой лицо Видала, продолжавшего звать ее, но потом он остался позади, и Валентина, безудержно рыдая, обмякла на сиденье, словно сломанная кукла.
На следующий день она не появилась на студии и перебралась из дома, который успела полюбить, в маленькое бунгало отеля «Райский сад». Конечно, она не сможет долго держать в секрете переезд, но зато будет застрахована от внезапного появления Видала на пороге своего дома сегодня же вечером.
В отеле были бар, бассейн, а остальные бунгало занимали в основном сценаристы. Правда, Валентина не намеревалась здесь задерживаться. Только до окончания съемок «Наследницы Елены».
Книги, подаренные Видалом, выглядели здесь неуместно. Она провела пальцем по корешкам, не решаясь поднять трубку и позвонить. Она, самая известная актриса в Голливуде, о которой мечтали миллионы, была в этот вечер одна. И все же Валентина не могла ждать, пока по городу распространится новость, что она больше не ведет жизнь отшельницы. У нее остается всего несколько недель, чтобы убедить Видала, будто ребенок, которого она носит, от другого.
Наконец Валентина неохотно взяла трубку и набрала номер Саттона.
– Дорогая, какой приятный сюрприз! – воскликнул Саттон, откладывая сценарий, который читал. – Чему я обязан такой радостью?
– Я хотела спросить…вы не можете сделать мне одолжение, Саттон?
– С превеликим удовольствием, – искренне заверил актер. – Ваше желание – закон для меня, дорогая.
– Я слишком долго жила в уединении, Саттон. И теперь хочу немного отдохнуть и развлечься.
– Совершенно естественное желание, – согласился Саттон. – Но чем я могу помочь?
Валентина свободной рукой нашарила сигареты и зажигалку.
– Я знаю, это звучит смехотворно, Саттон, но мне не с кем поехать сегодня куда-нибудь. И подумала, что вы, вероятно, знаете кого-то, кто не отказался бы сопровождать меня вечером, тогда мы смогли бы отдохнуть вчетвером.
– Дорогая Валентина, – фыркнул Саттон, – да любой мужчина в городе, включая зеленых сосунков и выживших из ума старцев, отдаст жизнь лишь за то, чтобы их увидели рядом с вами. Предоставьте все мне. Мы заедем за вами в восемь.
– Я сменила адрес, Саттон.
– Час от часу не легче! Где же вы поселились?
Валентина объяснила, где живет, и Саттон, повесив трубку, потянулся к записной книжке. Последнее время жизнь стала слишком пресной. Пожалуй, немного остроты не по-угг вредит. И интрига не помешает.
Саттон лениво перелистывал странички. Барримор? Купер? Донат? Грант?
Подошедшая жена заглянула ему через плечо.
– Что ты делаешь, дорогой? Чем так поглощен?
– Сейчас звонила Валентина с весьма интересной просьбой. Она чувствует себя одинокой и просила нас поехать сегодня куда-нибудь вчетвером.
– И кто четвертый? – осведомилась жена, усаживаясь на спинку кресла.
– В этом, моя дорогая, все дело. У нее никого нет. Мне придется играть роль свата.
– В таком случае забудь о тех, кого ты сейчас назвал. Почему бы не спросить Паулоса, свободен ли он сегодня вечером?
– Паулос Хайретис, греческий пианист?
– Да, он куда больше подходит! Умен, образован, невероятно красив и, к счастью, абсолютно лишен эгоизма и тщеславия, присущих большинству твоих приятелей.
Саттон принял страдальчески-оскорбленный вид.
– Надеюсь, меня ты не относишь к той же категории, дорогая?
Клер поцеловала мужа в слишком быстро лысеющую макушку.
– Тщеславнее тебя, Саттон, я не знаю человека. Звони Паулосу и объясни, что Валентина – настоящий ангел и совсем не похожа на тех экранных богинь, которых он так старательно избегает.
– Тебе не кажется, что сексуальные пристрастия Паулоса лежат в несколько ином направлении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137