Взгляд Карианы мгновенно стал осмысленным.
– Вот почему я приехала! Доктор Гроссман влюблен в меня! И хочет на мне жениться.
Видал осторожно повел ее по коридору к гримерной.
– Мне нужно стоять за сценой, Кариана. Поговорим обо всем позже.
Кариана с неожиданной силой вырвала руку. Во взгляде полыхнуло безумие.
– Нет, сейчас! – истерически взвизгнула она. – Это важно!
Видал поморщился. Еще чуть громче, и будет слышно на сцене.
– Подожди в гримерной Валентины до антракта, – уговаривал он. – И тогда поговорим.
– Нет! Я не стану ждать! – Она бросилась на него, длинные ногти оставили на щеках Видала кровавые царапины. – Сейчас, я сказала!
Проходивший мимо электрик с любопытством оглянулся: – Что-то случилось, мистер Ракоши? •до – Нет, – резко бросил Видал. – Ничего.
Нужно убрать ее из театра как можно быстрее. Кариана начала всхлипывать – предвестник очередного припадка буйства. Стиснув зубы, он поспешно повел ее к выходу. Она явно не в себе. Непонятно, почему Гроссман отпустил ее одну.
– Куда мы едем? – спросила она, когда они вышли на тротуар.
– Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, – сдержанно объяснил он, открывая дверцу машины.
Дождавшись, пока Кариана усядется, он обошел кругом и скользнул за руль. Следует успокоить ее, найти безопасное место, где можно будет ее оставить. Валентина будет занята до конца первого акта. Пройдет не меньше часа, прежде чем она узнает о его отсутствии.
– Ну, Кариана, – спросил он, стараясь не потерять терпения, – о чем ты хотела спросить меня?
– Как о чем? Выходить мне за него замуж или нет? – ответила она, наивно округлив глаза, совершенно забыв о взрыве ярости.
Видал прерывисто вздохнул. Одно неверное слово, и она снова превратится в разъяренную ведьму.
– А ты хочешь выйти за него? – осведомился он, вынуждая себя говорить легко и небрежно. Отвлечься мыслями от всего. От времени. От театра.
– Он добрый, – просто ответила Кариана, – но не знает… не знает о…
Ее начало трясти.
Видал выехал из города и направился к дому, который снимал Стен Кеннауэй. Ничего другого он придумать не смог.
– О чем, Кариана? – мягко спросил он.
Кариана не отрывала взгляда от его изуродованных, мертвенно-белых рук, лежавших на руле. Видал искоса взглянул на нее и, поняв, выругался про себя. Черт бы подрал Гроссмана! Мог бы избавить его от этого и сказать, что знает правду о случившемся в ночь пожара.
– Он знает, Кариана. Я давно ему сказал.
Кариана злобно затрясла головой.
– Неправда! Он не захотел бы жениться на мне, если бы знал!
Видал не отважился произнести имя Хейзл.
– Он знает, как ты была больна и не понимала, что делаешь.
– Ты сам этому не веришь, правда? – взвизгнула Кармана. – Избавился от меня! Не мог выносить моего вида!
– Я отправил тебя к доктору Гроссману, чтобы тот смог о тебе позаботиться, – попытался убедить ее Видал.
Она вцепилась ему в руку.
– Ты отослал меня, чтобы жениться на Валентине! Лгал насчет Хейзл! Ты все это придумал, чтобы отделаться от меня!
– Кариана, прекрати ради Бога!
Машина опасно вильнула в правый ряд и снова выровнялась. Видал пытался стряхнуть с себя Кариану, но она встала коленями на сиденье, с тупым упорством молотя его кулаками по голове.
– Ты хотел жениться на Хейзл, а теперь вздумал жениться на Валентине!
– Кариана!
Видалу наконец удалось отбросить ее от себя. Машина вихлялась, как пьяная. Фары встречного автомобиля мчались прямо на них. В последнюю минуту Видалу удалось резко вывернуть руль вправо; огни пронеслись в дюйме от их машины. Хорошенькой блондинки в розовом платье больше не существовало. Лицо искажено яростью, пальцы согнуты, словно когти хищной птицы.
– Я умру, прежде чем позволю тебе жениться на ней! Не посмеешь!
Видал пытался отбиваться одной рукой, а другой управлять машиной. Встречные автомобили тревожно гудели.
– Ты обещал, что я никогда не останусь наедине с мраком! – вопила Кариана, снова наваливаясь на него всем телом и хватаясь за руль обеими руками. – Ты сдержишь свою клятву, Видал! Сдержишь!
Машина завертелась, пошла юзом. Задние колеса занесло. Видал пытался вырвать руль. Время словно остановилось. Мир тошнотворно накренился. Последнее, что он увидел, прежде чем автомобиль врезался в бетон и ночь раскололась, – полные ужаса глаза Карианы, ее раскрытый в крике рот.
Видала бросило в спирально раскручивающуюся тьму, и словно откуда-то издалека вырвались языки пламени. Раздался нарастающий рев… оглушительный взрыв. Он пытался позвать Валентину, но губы не слушались. Безумный смех рвался из груди. Все было напрасно. Кариана и жадное пламя все-таки победили.
– Где Видал? – спросила Валентина, выйдя за кулисы после первого акта.
– Его куда-то вызвали, – сообщил Саттон, игравший роль ее мужа.
Валентина недоуменно нахмурилась. От сегодняшней премьеры так много зависит. Их карьера. Будущее. Вся жизнь. Что может быть важнее этого?
Во время второго и третьего актов ее тревога усилилась, но когда наконец занавес упал, беспокойство было вытеснено опьяняющим триумфом. Таких громовых оваций еще не слышали стены театра. Зрители вскакивали, аплодировали, кричали.
– Браво, Валентина! Браво, Ракоши! Ва-лен-ти-на! Ва-лен-ти-на!
Аплодисменты все усиливались, оглушая ее. Эти мгновения принадлежали ей и Видалу. Валентина с сияющим лицом побежала за кулисы, протягивая руки.
– Видал! Видал!
Занавес поднимался и опускался, но сцена оставалась пустой. Саттон сжал ее пальцы. В его темных глазах застыл ужас. Несколько минут назад его позвали к телефону.
– Он мертв, – пробормотал Саттон, не веря собственным словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137