— Оно напоминает собой бронированный стол, — поделилась она впечатлениями с Лией Зингер. — Там гораздо уютнее, чем в темной и сырой землянке в саду. Я натаскала туда одеял и подушек. И ваш зять говорит, что такое укрытие столь же надежно, как общественное.
Лия никогда не была высокого мнения об умственных способностях своего зятя-торговца и не могла смириться с тем, что он пользуется уважением соседей, потому что стал командиром отряда самообороны.
— Вы уверены, что Альберт соображает, что говорит? — с подозрением спросила она. — Может быть, на самом деле вы прячетесь от бомб под дерьмовым столом для пинг-понга?
— Ни в коем случае! — возмутилась мисс Хеллиуэлл. — Капитан Дженнингс лично рекомендовал мне эту конструкцию!
— Он всего лишь капитан отряда ополченцев, — раздраженно махнула рукой Лия, — а не генерал армии!
— Если хочешь, можешь и дальше отсиживаться в яме, — заявила Мириам матери. — А я в следующий раз побегу в общее бомбоубежище. Там по крайней мере веселее и можно узнать какие-то новости. Жаль, что до метро от нас слишком далеко: вот в нем-то уж точно безопасно! Конечно, оно ведь так глубоко под землей!
Мириам заблуждалась, полагая, что метро обеспечивает стопроцентную безопасность. Ночью пятнадцатого октября бомбы насквозь пробили перекрытия станции в Белеме и взорвались на платформе. Под горой грунта, песка, грязи и шлама оказались заживо погребенными шестьдесят четыре человека, пережидавшие там налет, в основном женщины и дети. В ту ночь в городе бушевало более девятисот пожаров, и к рассвету число погибших достигло четырехсот человек, а раненых — тысячи.
К этому аду каждый приноравливался по-своему. Как командир местного отряда ополченцев, Альберт Дженнингс усердно обучал всех соседей, даже мисс Хеллиуэлл и Хетти, искусству метания гранат. Он был уверен, что в случае немецкого вторжения вся площадь Магнолий окажет врагу последнее яростное сопротивление.
Мисс Хеллиуэлл показала себя неважной ученицей, предпочитавшей вносить вклад в оборону страны более понятным ей способом.
— Я провожу сеансы медитации и пытаюсь войти в контакт с сэром Фрэнсисом Дрейком и лордом Нельсоном, — поведала она Керри, стоя в очереди в мясной лавке. — Уверена, их советы окажутся для мистера Черчилля просто бесценными.
— Очень может быть, — осторожно ответила Кейт: ей не хотелось ни обнадеживать, ни высмеивать старушку. — Но проблема в том, что делать дальше, когда вам удастся наладить с ними контакт и получить их рекомендации. Каким образом вы намерены передать их премьер-министру? По-моему, вы с ним пока не на короткой ноге.
Мистер Ниббс исполнял свои обязанности в отряде ПВО с удивительным рвением. Неприятным исключением стал первый немецкий авианалет, который застиг его врасплох со спущенными штанами и вынудил пулей мчаться в таком неприглядном виде в садовое бомбоубежище. Зато все последующие бомбардировки Ниббс встречал в полной боевой готовности. Он старательно обходил вверенный ему участок, докладывал по инстанциям о несчастных случаях, вызывал на помощь соответствующие службы. А если первый попадал на место происшествия, то выручал из завалов потерпевших и оказывал по мере возможности помощь раненым. Утром он, как и тысячи его измученных ночными бдениями соотечественников, возвращался к обычным занятиям и при любых обстоятельствах открывал свой магазин.
Дэниел Коллинз тоже стремительно становился героем районного масштаба. В его обязанности добровольца-пожарного входили весьма опасные и страшные задания. Изо дня в день, из ночи в ночь он сражался, плечом к плечу с товарищами — профессионалами и добровольцами — с огнем, порой не отдыхая в течение полутора суток. Риск погибнуть под рухнувшей стеной, обломками крыши или от ядовитых газов усугублялся тем, что работать ему приходилось под бомбами.
— Бомбят в первую очередь то, что горит, — испуганно нашептывала Хетти Мириам, сидя в переполненном общественном бомбоубежище. Руки ее дрожали со страху, и вязальные спицы бряцали, то и дело задевая одна за другую. — Проклятый выродок Гитлер, чтоб он сдох от рака мозга!
Мейвис тоже ежедневно рисковала здоровьем и жизнью, доставляя курьерскую почту в опасные районы и привозя оттуда ответы. Билли был в восторге от своей героической мамы и жутко ей завидовал.
Ночью третьего ноября немцы не совершили ни одного авиарейда на Лондон, впервые после страшной бомбежки седьмого сентября.
— Мне в это все еще не верится! — призналась Кейт женщина средних лет, работавшая в той же столовой, что и она. — Я спала всю ночь как убитая и чувствую себя так, словно мне снова шестнадцать лет.
Кейт, однако, не могла похвастаться отменным самочувствием. Хотя она и радовалась, что ночь прошла спокойно, после многих часов беспрерывной раздачи беженцам бульона и чая у нее распухали ноги. Она была уже на шестом месяце, и не только физические страдания подтачивали ее дух и волю.
В столовой ее знали поначалу только по имени, и в отличие от соседей в Блэкхите здесь, в Детфорде, никто даже не догадывался, что ее отец — немец. Длинную льняную косу она прятала под платком.
Но как только появились признаки беременности, по столовой поползли грязные слухи. Доктор Робертс и Эллен предупреждали ее, какого рода замечаний по своему адресу ей следует ожидать. Но Кейт все равно оказалась не готова к обидным и грубым словам, которые она ежедневно слышала от окружающих. Когда же стало известно, что у нее немецкая фамилия, нормально общаться с ней продолжали только две женщины.
— Отоваривай свои карточки у кого-нибудь другого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116