Она приготовила роскошный завтрак – плоды манго и папайи, копченую лососину и яичницу, шампанское и свежий апельсиновый сок.
– Эббра, – вдруг напряженным тоном заговорил Льюис, протягивая к ней руку поверх украшенного цветами стола, и слезы, которые она до сих пор ухитрялась сдерживать, едва не хлынули из ее глаз.
– Нет, – сказала она, заставив себя улыбнуться. – Пожалуйста, не будем об этом, Льюис. Не говори ни слова. Давай сделаем вид, будто у нас еще есть время.
И только когда Эббра открыла сумочку, чтобы отыскать свой билет, она увидела там письма, которые впопыхах схватила со столика в прихожей тем утром, когда покидала Сан-Франциско.
– Что это? – лукаво осведомился Льюис. – Письма от поклонников? Приглашение на съемки в Голливуд?
Эббра рассмеялась и прильнула к нему, наслаждаясь мимолетным ощущением привычного покоя, которое возникло у нее при виде нераспечатанных конвертов.
– Кто бы их ни написал, вряд ли это что-нибудь важное. Я носила их с собой целую неделю.
Первое письмо было из клуба книголюбов, второе – от тетки, проживавшей в Небраске. Третьим оказался положительный отзыв редактора журнала, в который она отправила свои рассказы.
Эббра ошеломленно взирала на письмо.
– О Господи! Получилось! Меня напечатают! Ох, Льюис! – Она повернулась в объятиях мужа и крепко прижалась к нему. – Не могу поверить. Я – писатель! Подумать только!
По-прежнему держа Эббру за руку, Льюис вынул письмо из ее пальцев.
– Что такого ты могла сочинить, если твое произведение согласились опубликовать? – с изумлением спросил он.
Эббра уже хотела сказать, что она написала повесть о жене офицера, которая живет в разлуке с мужем, но в тот же миг, будто по наитию свыше, поняла, что ее признание внушит Льюису не гордость, а досаду.
– Я написала... рассказ о любви, – слабым голосом ответила она, чувствуя, как головокружительный восторг уступает место горькому разочарованию.
– Хорошо, что об этом никто не узнает, – весело произнес он, вновь привлекая Эббру к себе и мягко прикасаясь горячими губами к ее виску.
Эббра судорожно сглотнула, не в силах мыслить отчетливо. Почему никто не узнает? Разве ее имя не будет напечатано под названием рассказа в журнале? Хочет ли она, чтобы люди узнали о ней, восхищались ею? Да, конечно, она хочет, чтобы о ней узнали!
– Это совсем не плохой рассказ, Льюис! – с жаром произнесла она. – Иначе журнал, в который я его направила, отказался бы его публиковать. У них тысячи подписчиков...
При виде ее волнения Льюис лишь еще больше удивился.
– Хорошо, хорошо, – заговорил он, пытаясь умиротворить Эббру и прижимая ее к себе. – Я только хотел сказать, что ты жена военного и должна быть осторожной.
– Но почему... – начала она, но тут же осеклась, вспомнив о том, что драгоценные минуты истекают и что было бы глупо потратить их ссорясь.
– Что? – спросил Льюис, поворачивая лицо Эббры к себе и глядя на нее карими глазами, в которых светилась любовь.
– Ничего, – прошептала она. – Обними меня, Льюис. Пообещай мне, что между нами всегда все будет хорошо.
– У нас все будет хорошо, Эббра, – сказал Льюис голосом, в котором сквозила уверенность, что страхи Эббры исчезли так же быстро, как возникли. Он долго держал ее в объятиях, чувствуя, как бьется ее сердце, чувствуя на своей щеке ее мягкие волосы. – Уже половина одиннадцатого, Эббра, – хрипло произнес он наконец. Мне пора.
Эббре показалось, что под ее ногами качнулся пол. Она глубоко вздохнула, напомнив себе, что ее муж – военный, что разлуки – неотъемлемая часть их жизни и что она не должна давать волю слабости.
– Да, – дрожащим голосом отозвалась она. – Уходи, и побыстрее. Береги себя.
Льюис в последний раз поцеловал ее, крепко и жадно, повернулся и торопливо вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Эббра застыла на месте, слушая, как Льюис отъезжает от крыльца и как звук мотора постепенно стихает вдали.
Он уехал. Следующие шесть месяцев пройдут, как прошли предыдущие. Ей лишь нужно запастись терпением.
– Я люблю тебя, Льюис, – прошептала Эббра. – О Господи, как я тебя люблю! – С этими словами, забыв о своих намерениях сохранять выдержку, она упала лицом на скомканные простыни и разрыдалась.
Глава 6
– Вы... что? – недоверчиво переспросил отец Серены, приставляя ружье к ноге.
– Мы поженились, – невозмутимо произнесла Серена и показала ему палец, на котором поблескивало простенькое обручальное кольцо – единственное, что они умудрились раздобыть в спешке.
– Вы... что? – повторил отец, скептически посмотрев сначала на дочь, потом на Кайла, которого лишь смутно припоминал, потом опять на Серену.
– Мы поженились, – повторила Серена. – Это несколько неожиданно, папа, но...
– Вы... что?
Кайл вздохнул. Серена настояла на том, что уже пора сообщить родителям новость, но было ясно: либо она не в силах доходчиво ее втолковать, либо ее отец глух как тетерев.
– Мы поженились, сэр, – сказал Кайл. Небрежная поза и скучающий голос полностью лишали слово «сэр» какой-либо почтительности.
– Черта с два! – рявкнул граф. – Что за чушь вы несете? Поженились, подумать только! Приберегите свои выдумки для других, а меня оставьте в покое!
Теперь настала очередь Серены вздыхать. Порой отец удивлял ее своей непроходимой тупостью.
– Мы женаты, – в четвертый раз сказала она. – Мы поженились под именами Дерби и Джоан, поклялись хранить верность в радости и печали...
– Браки свершаются на небесах... – ввернул Кайл.
– ...но кто поспешит, тот раскается, – равнодушным тоном закончила Серена.
– Если это очередная шутка, то здесь для нее не место и не время!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104