При таких обстоятельствах переживания Катерины вполне естественны, но в этом могут усомниться, если она впадет в истерику.
Она подняла голову и прижала полотенце к лицу, стараясь взять себя в руки. Надо как-то пережить венчание, а также прощание с Натальей и Джулианом, которые сядут в ночной поезд и отправятся навстречу новой совместной жизни, а ей останется только ждать и надеяться, что когда-нибудь Джулиан все-таки ее полюбит.
Дверь резко распахнулась, и Наталья сказала прерывающимся голосом:
— Не знаю, вынесу ли я все это, Катерина! — Она бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. — Папа говорит, что, возможно, мне придется жить за границей долгие годы! Почему? Гаврило никому не скажет, что знаком со мной. Думаю, он будет отрицать даже знакомство с Неджелко! И вот, чтобы папа и мама не разлучались, я должна выйти замуж за англичанина! — Ее голос дрожал. — Что, если австрийцы не потребуют моей выдачи и я смогу вернуться домой через несколько месяцев, когда завершится судебное разбирательство по делу Гаврило? Может ли тогда Джулиан развестись со мной или, оставаясь замужем, я смогу жить в Белграде, в то время как он будет жить в Лондоне или в Париже?
Катерина медленно отняла полотенце от своего лица.
— Так вот, значит, каковы твои намерения? Вернуться в Белград и оставить Джулиана?
Наталья оперлась на локоть и изумленно посмотрела на сестру.
— Разумеется! А как же иначе?
Катерина стиснула руки.
— Ты должна всегда быть рядом с ним. Разве не этого он ждет от тебя?
— Быть с ним? Даже после того, как я получу возможность без опасений вернуться домой? — В голосе Натальи звучало недоумение. — Ты не должна так думать, Катерина. Никто не вправе требовать этого от меня, даже папа.
Теперь Катерина в свою очередь удивленно посмотрела на сестру. Она не предполагала, что Наталья не понимает, как нужно относиться к браку. Или ей самой что-то непонятно? Может быть, этот брак был всего лишь проявлением необычайной британской учтивости? Может быть, Джулиан дал понять Наталье, что их союз только одна видимость?
Надежда снова поселилась в ее сердце, такая слабая и хрупкая, что она едва решилась спросить:
— Но Джулиан ведь любит тебя, не так ли?
— Конечно, любит. — Наталья оскорбилась. — Зачем же тогда он сделал мне предложение? Но я его не люблю. Я сказала ему об этом еще на Летнем балу и повторила сегодня.
Катерина вспомнила, как была счастлива на балу, уверенная, что Джулиан вот-вот попросит ее выйти за него замуж, и какое волнение ее охватывало, когда они танцевали под звуки «Голубого Дуная». Но оказывается, в тот самый вечер он сделал предложение Наталье.
— Я не знала, что он еще раньше просил твоей руки, — сказала Катерина каким-то неестественным тоном, мысленно вопрошая, есть ли предел ее страданиям. — И если он женится на тебе по любви, то наверняка надеется, что ты поедешь с ним, куда бы его ни назначили.
Наталья села на кровати, поджав под себя ноги.
— Ни за что! — яростно заявила она; темные спутанные локоны упали ей на лицо. — Я выхожу за него только ради того, чтобы мама и папа не разлучались. Я не намерена мучиться всю жизнь только потому, что виделась с Гаврило за несколько часов до того, как он убил эрцгерцога. Я собираюсь вернуться домой, как только уляжется вся эта суматоха.
* * *
Но до спокойствия было еще очень далеко. В кабинете короля в Конаке Петр и премьер-министр в мрачном молчании слушали Алексия. Сразу по прибытии из Сараево он им доложил о происшедших там убийствах, а сейчас рассказывал о встречах Натальи с Принципом и Кабриновичем в «Золотом осетре», а также о ее случайной встрече с Принципом на Восточном базаре и о том, что Макс Карагеоргиевич тоже знал Гаврило, хотя не был лично с ним знаком.
— Просто кто-то указал Максу на Гаврило как на возмутителя спокойствия. Макс говорит — это все, что он о нем знает, он никогда лично с ним не разговаривал. Он был очень обеспокоен, увидев Наталью в такой компании, и попросил Вицу сообщить об этом Катерине. Вероятно, Макс был уверен, что Катерина способна положить конец подобным встречам в дальнейшем. Он также поклялся, что больше никому не расскажет о знакомстве моей дочери с Принципом. Что касается Натальи, я устроил так, что сегодня вечером она покинет страну. При этом необходимо предоставить мистеру Филдингу возможность уехать вместе с ней.
— Александр, как регент, уже объявил восьмидневный траур, — устало сказал король Петр. — Он достаточно молод и силен, чтобы справиться с выпавшими на его долю трудностями. Боюсь, что мне это не под силу. Возложив на него всю ответственность за страну, я не думал, что ему придется так скоро подвергнуться испытаниям.
Алексий не мог с ним не согласиться. Плечи Петра были согнуты, словно от непосильной ноши, а артрит конечностей явно давал о себе знать.
— Новости из Вены не назовешь хорошими, — продолжил премьер-министр, доверительно обращаясь к Алексию. — Военные настаивают на объявлении войны. У них уже давно чешутся руки расправиться с Белградом, и вот сейчас появился предлог это осуществить. Наша задача — во всеуслышание отрицать участие Сербии в преступлении, чтобы избежать войны, к которой мы пока не готовы.
— Нам трудно будет это сделать, если откроется, что один из Карагеоргиевичей так или иначе связан с преступником, — тихо сказал король Петр. — Нельзя терять времени. Брачная церемония будет тайной и непродолжительной.
* * *
Венчание состоялось в тот же вечер в семь часов в дворцовой церкви. Не было ни фимиама, ни хора с его восхитительным пением, ни многочисленных гостей.
Наталья была одета в облегающее платье из кремового шелка с небольшим декольте и с длинными узкими рукавами, отделанными кружевами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125