– Изабель будет очень благодарна. Все ее близкие и друзья остались в Австрии. Кроме меня, ей не с кем поговорить. Она очень застенчива. Ей всего девятнадцать лет. Она будет рада вашему обществу. А сейчас мне надо идти к ней. Извините.
– Он мне нравится, – сказала Кристина герцогу, когда они возвращались в свои каюты.
Я так и понял, – сказал герцог, думая об удивительном сходстве между мистером Мильтоном Барнардом и Теобальдом Голденбергом. Он почувствовал укол ревности при мысли о том, что Голденберг был любовником Кристины, но усилием воли подавил в себе это чувство. Кристина никогда его не обманет. Она была прямой и честной. Никто из знакомых ему женщин не рассказал бы столь откровенно о своем прошлом, как это сделала Кристина. А ведь она отлично понимала, что рискует упустить шанс сделаться его женой и хозяйкой Анерсли. Она сделала это без колебаний. Правда, ему понадобилась целая бутылка бренди, чтобы восстановить душевное равновесие после ее рассказа о «Веселых утехах» и Бесси Малхолленд. Однако, как ни удивительно, это нисколько не изменило его отношения к ней. Любовь к жизни, благородство, удивительная красота и открытость Кристины были очевидны, и он не мог представить себе жизни без нее.
– Ты не будешь возражать, – нерешительно сказала Кристина, – если я спущусь на нижнюю палубу? У меня не хватило времени побывать там.
Нижняя, верхняя или средняя – для герцога это было все равно. Он с улыбкой дал согласие, и Кристина побежала вниз, спускаясь по лестницам в чрево корабля.
– Вы не должны сюда спускаться, – сказал кочегар, протирая слезящиеся от дыма глаза. – Здесь бойлерная и машинное отделение.
– Я знаю. Их-то я и хотела увидеть.
«Как будто мы мартышки в зоопарке, – подумал кочегар. – Ох уж эти чертовы богачи!» Вслух же он сказал:
– Простите, мадам. Эта палуба только для команды.
Появились еще кочегары. Они смеялись и переругивались между собой. При виде Кристины все застыли на месте.
– Леди хочет осмотреть машинное отделение, – сказал первый кочегар своим товарищам. – Я объяснил ей, что это невозможно.
– Джош! – Оттолкнув кочегара, Кристина с распростертыми объятиями бросилась к высокому, перемазанному угольной пылью мужчине, обнаженная грудь которого лоснилась от пота. – Какого черта ты здесь делаешь? Почему ты не сообщил мне, что плывешь на «Титанике»?
Покрасневший до корней волос Джош, слегка отстранив Кристину, сказал негромко:
– Я говорил тебе, что собираюсь в Америку, девочка. Кочегары с неподдельным интересом наблюдали за Кристиной и Джошем.
– Но ведь ты не можешь сойти с корабля в Нью-Йорке! – возразила Кристина. – Это не разрешается, Джош! Ты должен завершить рейс и потом снова сесть на корабль.
– Может, оно и так, только я не собираюсь плыть еще на одном корабле. Мне и этого более чем достаточно, – выразительно проговорил Джош.
Кристина засмеялась:
– Позволь мне поговорить с капитаном – может, удастся перевести тебя в число пассажиров. Я собираюсь выйти замуж за герцога Марнского, а он миллионер. Он может устроить все что угодно.
– Значит, ты и в самом деле станешь наконец леди?
– Не просто леди. Герцогиней!
– Я очень рад за тебя, – великодушно сказал Джош. – Но не стоит беспокоить герцога из-за меня. Мне здесь неплохо. К тяжелой работе я привык, а в среду мы уже будем в Америке. Думаю, что сумею продержаться несколько дней.
– Но море становится бурным, а я знаю, как плохо ты это переносишь.
Джош мрачно кивнул. Пока что «Титаник» едва оставил позади остров Уайт, но Джош уже успел почувствовать симптомы морской болезни.
– Тут ничего не поделаешь, девочка. А тебе лучше подняться наверх. А то у меня могут быть неприятности.
Кристина вынуждена была признать его правоту, однако взяла с Джоша слово, что он встретится с ней, когда «Титаник» пришвартуется в Нью-Йорке.
Возвратившись в мир, совершенно отличный от того, где обитал Джош, Кристина вдруг поняла, что именно ее мучило, когда она находилась на шлюпочной палубе.
Вынув блокнот, она быстро нацарапала: недостаточно спасательных шлюпок. После этого она весело сообщила терпеливо ожидавшему ее герцогу новость о том, что друг ее детства находится на борту в качестве кочегара, и спросила, не мог бы герцог помочь ему начать новую жизнь в Америке.
Герцог стер угольное пятно с носа Кристины, заключил ее в объятия и спросил, нет ли на борту еще каких-нибудь кочегаров, смазчиков или подсобных рабочих, которым она хотела бы помочь. Кристина сказала, чтобы он не прикидывался глупым, нежно поцеловала и спросила у него совета, какое платье надеть к обеду – белое или желтое. В конце концов остановились на белом. После этого в дверь герцога постучал Мильтон, сообщил, что жена его чувствует себя еще хуже, и спросил, не могла бы Кристина навестить ее и снабдить лекарством, о котором был разговор.
Герцог, уже вполне привыкший к тому, что Мильтону совершенно чужды всякие условности, заверил его, что Кристина непременно в ближайшее время навестит его жену.
Через несколько минут, стряхнув с рукава пиджака воображаемую пылинку, герцог постучал в дверь соседней каюты.
Кристина критически оглядывала свое отражение в большом зеркале. Ее белое атласное платье было отделано тонкими кружевами, волосы украшены белой розой.
– Может быть, это слишком уж эффектно, как ты считаешь? Выглядит так, словно меня собираются представить ко двору.
– Среди Асторов, Гуггенхеймов и Ротшильдов ничто не может быть слишком эффектно. Ты выглядишь великолепно! – Герцог поцеловал ее руку. – Наш американский друг спрашивал, не передашь ли ты лекарство его жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120