Поэтому, могу ли я здесь остаться с вами на некоторое время?
Сенека тяжело вздохнул. С ним никогда не говорили на таком языке.
— Нет, нельзя, — ответил Сенека.
— Это оникс у вас на руке? — спросила Пичи, уставившись на темный камень в тяжелой золотой оправе. — Разве вам никто не говорил, что оникс означает внутренние тревоги и глубокое разочарование? У тебя есть трудные проблемы?
Его охватило неподдельное удивление: «Боже, как смогла эта странная девушка увидеть тяжесть на его душе?»
— Вам лучше носить изумруды, мистер. Они означают счастье, понимание и любовь. Сапфиры тоже хороши. Они умиротворяют душу. Худшие из камней — рубины. Они символизируют злобу, бессердечие, все виды плохих чувств.
И тут Сенека вспомнил кольцо своего отца: огромный кроваво-красный рубин, закрывающий половину руки. «Действительно, злость и раздражительность, бессердечие и все виды плохих чувств», — пронеслось у него в голове.
Пичи продолжала:
— Конечно, я в своей жизни никогда не носила драгоценных камней, но все, что они значат, я знаю. И все, что я о них сказала — правда. Правда, которую вряд ли тебе расскажет кто-то другой.
Эта девушка была самым разговорчивым человеком из тех, с кем Сенека когда-либо встречался. Привыкший к немногословию, он трудно воспринимал такого человека, как она, человека, который болтает без умолку, не переводя дыхания.
Но тем не менее, он был заинтригован. Конечно, ее дикий характер шокировал его, но и притягивал тоже. Эта двойственность чувств была тоже необычна. Он все еще не мог хорошо рассмотреть ее лицо, но наряд был уже виден.
На ярко-рыжих локонах расположилась потертая шляпка из меха, в кокором с трудом можно было узнать енота. Под пальто из потертой оленьей кожи на ней была надета юбка в многочисленных заплатах. Похоже, юбка была из домотканой материи. Старые, поношенные ботинки выглядывали из-под юбки, а на поясе блестел большой кинжал.
— У тебя пять секунд времени, чтобы объяснить свое присутствие здесь. Пошла вторая секунда… и… — сказал принц.
— Я знаю, что ты прикажешь бросить меня в темницу.
Она улыбнулась, снова отметив про себя отсутствие у этого человека красной мантии и украшеннрр драгоценностями короны. Мужчина был явно не королевской крови, хотя и вел себя самоуверенно и имел гордую осанку.
Она постаралась подольше оттянуть время.
— Пять секунд? Ха! Да этого не хватит, чтобы вам все рассказать!
— А ты мне еще что-то хочешь рассказать?!
— Да, пожалуй.
Пичи показалось, что у него глаза на лоб полезли от ее наглости, но она храбро продолжала.
— О, все хорошо. Я расскажу вам. Сдается мне, что если я этого не сделаю, то ты совсем взбесишься! Принц Сенека — вот из-за кого я здесь.
— Почему? — Теперь любопытство принца стало настолько сильным, что он не прерывал ее.
— А потому, что только он должен осуществить мои земные мечты, прежде, чем я умру. Я хотела пожить жизнью тех, кто носит корону. А кто может устроить это для меня, как не принц? Конечно, у меня еще нет смертельных симптомов, и, может быть, я еще немного протяну, — на одном дыхании выпалила она.
— Каких симптомов? — спросил Сенека.
— Типинозиса. Эта болезнь убила моего отца и меня ждет тоже.
— Ти-пинозис, — повторил Сенека, задумавшись. Нет, он никогда о такой болезни не слышал. Девушка же на самом деле совсем не выглядела больной, скорее была сгустком энергии.
— Ты говоришь, что смертельно больна, — начал он говорить, пристально рассматривая ее, — но ты не выглядишь истощенной, а тем более, умирающей.
— Да-а, видел бы ты меня, когда я впервые узнала обо всем. Я прорыдала весь день и всю ночь. Даже, когда я узнала о принце Сенеке, я совсем еще была разбитой. А зачем мне было покидать родные горы? Возможно, ты и не поверишь, но ко мне в дом залетела красная птичка колибри!
Тут у Сенеки появилась мысль подыграть ей, и он притворился, что ее сообщение произвело на него глубокое впечатление.
— Колибри, — продолжил он, — я вижу…
— Каждый знает, что это одна из самых верных примет. Она значит, что тебя ждет настоящее большое счастье! И когда мне стало совсем плохо, я вспомнила про маленькую красную птичку. Эта примета никогда не подводит! И я твердо знаю, что прежде чем я умру, я все равно буду счастливой…
— Боже, — подумал Сенека, — ну и воображение у этой девушки, с таким он еще не сталкивался.
— Что? — хотел он спросить, но его прервал сильный стук в дверь.
— О, Господи, я знаю, — зашептала истерично Пичи. — Они ищут меня! — Она уже знала, что никого не убила, но факт оставался фактом: она проникла во дворец и разбила статую железного солдата. Ужасаясь, что будет схвачена раньше, чем отыщет Сенеку, она бросилась в спальню. Сенека поспешил за нею. На какое-то мгновение он упустил ее из виду, но потом услышал ее дыхание позади себя.
Он повернулся в тот момент, когда она бросилась ему в объятия. Боясь быть пойманной стражей, она не соображала, что делает, но делала все быстро. Она повисла у него на шее и ее ноги прижались к его ногам. Он в смущении отпрянул назад.
— Не выдавай меня, — прошептала Пичи ему в ухо. — Пожалуйста не выдавай.
— Отцепись от…
Она не дала ему договорить.
— Я сделаю все, что ты захочешь, даже невозможное.
— Отпусти мою… — но тут, не закончив своего приказа, он споткнулся о ступеньку возвышения, на котором стояла его кровать, и не удержавшись на ногах, он все же, завалился на кровать.
Девушка упала вместе с ним и приземлилась прямо ему на грудь. Ее енотовая шляпа соскользнула с головы и хвостом щекотала ему нос.
— Господи, моя бедная голова стала как отбивная! Мне так больно, как будто по мне проскакал табун лошадей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110