..– Прости.– Как я уже сказала, – продолжала Сафиро, – наша банда ограбила поезд. Потом перешла границу и приехала в Мексику. Там ждали я, Асукар и Тья. Оттуда мы должны были ехать в Канделарию. Но не успели наши мужчины расседлать коней, как в лагере появился Повелитель Ночи. Мужчины выхватили револьверы, но Повелитель Ночи оказался проворней. Он выстрелами вышиб из их рук оружие. Даже Педро, который стрелял как бог, не сумел его остановить. Повелитель Ночи потребовал наше золото. Пока я на него смотрела, я насчитала на его плаще двадцать пять бриллиантовых пуговиц.Сойер хмыкнул.– И тогда Повелитель Ночи улыбнулся, – продолжал он за девушку. – Его улыбка была подобна вспышке молнии в ночи. Потом он захохотал, и все содрогнулись от его хохота.– Ты прав. Он действительно улыбнулся мне и сказал, что у меня красивые глаза, и поэтому он больше никогда не будет грабить банду Кинтана.Сафиро тихо вздохнула.– Я тоже думаю, что у тебя красивые глаза, – сказал Сойер.Сафиро сидела, задумавшись, как будто и не слышала этих слов.– И улыбка у тебя замечательная, Сафиро.– Потом, – продолжала она свой рассказ, – мы сидели вокруг костра, и дедушка сказал со смехом, что быть ограбленным самим Повелителем Ночи – это большая честь и что никто из нас никогда этого не забудет, ибо Повелитель Ночи – это действительно повелитель ночи, и когда-нибудь его имя станет легендой.– Ты слышала, что я сказал?– Что? – Она зевнула.– Про твою улыбку.– Что?– Ладно, не важно. Ложись спать.Сойер встал с постели, девушка юркнула под одеяло и натянула его до самого подбородка.– Повелитель Ночи умер, – сказала она.– Бедняга!– В последний раз его видели здесь, в Мексике. Возле одной деревни он наткнулся на другую банду. Говорят, была перестрелка. С тех пор Повелитель Ночи исчез, и больше его никто не видел. Это случилось около шести месяцев назад. Монахини утверждают, что его застрелили. А им рассказывали путники.– Но легенда о нем живет. Девушка кивнула и закрыла глаза.– Если хочешь, можешь посмотреть портреты из коробки.– Зачем мне смотреть на женщин, которых я не знаю? Сафиро повернулась на бок.– Возможно, одна из них – моя мать.– Твоя мать? Понятно.Одна из них – ее мать? Теперь Сойер заинтересовался. Он открыл коробку и стал рассматривать лица. Все женщины на портретах были голубоглазыми.– Где ты взяла эти портреты, Сафиро? И почему ты думаешь, что одна из этих женщин – твоя... – Сойер замолчал. Девушка уже спала.Он положил коробку на кровать. Свет лампы падал на лицо Сафиро. Кожа у девушки была золотисто-коричневого цвета. Смоляные локоны казались еще чернее на белой наволочке.Сойер приподнял локон девушки. Прядь была мягкой как атлас.Девушка улыбнулась во сне. «Наверное, она видит во сне сверкающего бриллиантами Повелителя Ночи. Или свою голубоглазую мать. А может, ей снится, что она живет в маленьком городке, носит красивые платья и качается на качелях».Или в первый раз целуется...Сафиро уже двадцать пять лет, а у нее никогда не было возлюбленного. Она не знает, что такое ухаживание, и кокетничать тоже не умеет.Сойер не мог вспомнить, были ли у него самого романы. Но он – другое дело. Он не прикован к Ла-Эскондиде и в любой момент может уехать, найти себе женщину и даже жениться, если захочет. Будущее Сафиро было другим. Ближайшие десять – пятнадцать лет она проведет здесь, в горах, спрятанная от всего мира, а похоронив всех своих стариков, скорее всего переберется в монастырь, где и будет доживать свой век в обществе сестер-монахинь. Или даже сама примет постриг.Роза распустилась, отцвела и увяла, но никто так и не увидел ее красоты – вот какая жизнь уготована девушке.Сойер взглянул на ее губы. Приоткрытые, словно два розовых лепестка, и блестящие, они таили в себе мягкость и сладость меда, а ее дыхание, должно быть, еще хранило аромат чая с лимоном.Розовые лепестки, мед и лимон. Какой мужчина устоит перед столь изысканным сочетанием? Тем более зная, что до него никого не было.Сойер склонился над девушкой. Не проснется ли?Но Сафиро только вздохнула, обдав Сойера теплым, едва уловимым запахом лимона. Ему не терпелось поскорее вкусить медовую сладость ее губ.Закрыв глаза, Сойер прижался к устам девушки. Его прикосновение было таким легким, что у Сафиро лишь слегка дрогнули ресницы.Но если девушку этот поцелуй вряд ли потревожил, то Сойер воспламенился желанием. Ему хотелось схватить Сафиро в объятия и целовать ее долго и страстно.Долго и страстно? Он вздохнул. Ему будет мало долгого страстного поцелуя.Сойер тихо вышел из ее спальни и направился к себе. В дверях остановился и задумался.Он, конечно, устал, но не очень.Нога у него болит, но не сильно.Сойер спустился по лестнице и вышел во двор. Нашел доски, которые напилил за день, и взялся за дело.Когда утром Сафиро вышла во двор, первое, что она увидела, – это висящие на дереве качели, на которых лежала красная роза. Глава 7 – Какие чудесные качели, Сойер! – Сафиро схватила его за руку.– Я уже слышал. За сегодняшний день ты сказала это раз сто. – Сойер вбивал деревянные клинья в ствол дерева, чтобы расколоть его на части. – Знаешь, мне хватит одного этого бревна, чтобы починить все заборы в Ла-Эскондиде. И еще останется на...– Я говорю про качели!– Да, я понял, что они тебе понравились.– Ну конечно! Но я знаю: эти качели что-то значат. И поэтому я счастлива.Сойер рассеянно кивнул.– И знаешь, что лучше всего в этом дереве, Сафиро? Мне не надо его сушить. Я могу использовать его сырым и сберегу уйму времени...– Мне кажется, эти качели говорят о том, что ты стал другим, Сойер. Ты стал лучше ко мне относиться.– Ага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75