Но Реджи был слишком измучен, чтобы попытаться что-то возразить. Он безумно устал от такой жизни. Ему смертельно надоели бесконечные азартные игры, пьянки, вульгарные, продажные женщины, подобные Стелле, глупые, бесцельные драки и ужасные пробуждения поутру — вроде сегодняшнего.
Джулиану было двадцать пять, и чувствовалось, что не за горами то время, когда он перебесится и остепенится. Что же касается Реджи, то его кутежи и загулы продолжались уже шестнадцать лет, с тех пор как его впервые исключили из университета. Реджинальд Дэвенпорт словно остановился в своем развитии.
Тоска, охватившая Реджи, была черной и беспросветной. Внезапно ему захотелось, чтобы кто-нибудь вроде Блейкфорда или Хэнли разозлился как следует и всадил в него пулю, положив конец бесцельному существованию.
Впрочем, мелькнуло у него в мозгу, к чему ждать, пока это сделает кто-то другой?
Эта мысль на какой-то момент показалась Реджи соблазнительной, однако он тут же опомнился. Неужели же он и впрямь оказался в таком тупике, из которого не в силах выбраться? Пораженный, Реджи принялся размышлять над этим, не слушая продолжавшего что-то говорить Джулиана. Стрикленд, произнес вдруг внутренний голос. «Стрикленд», — мысленно повторил Реджи. Место, которое когда-то было его домом. Поместье, где он родился и где умерли все, кого он любил. Казалось, утраченное навсегда, оно теперь было великодушно возвращено Реджи новоявленным двоюродным братцем. Конечно, Стрикленд никогда больше не будет для него домом — но теперь, черт возьми, это имение принадлежит ему.
Решение Реджинальда Дэвенпорта было озарением свыше. Внезапно он, открыв глаза, прервал болтовню Джулиана:
— Вот что, я передумал. На скачки в Бедфорд я не поеду. Надо посетить Дорсет, осмотреть мое имение.
— Твое что? — удивленно заморгал Джулиан.
— Мое имение, Стрикленд. Я стал собственником — у меня есть поместье.
Реджи встал, не считая нужным что-либо объяснять приятелю, на лице которого читалось неподдельное изумление. Посмотревшись в зеркало над каминной полкой, он убедился, что выглядит так же, как обычно, — зрелых лет мужчина, не лишенный своеобразной элегантности, чему нередко пытались подражать молодые люди. Тем не менее в душе он чувствовал себя старым и изможденным.
Подойдя к окну, он бросил взгляд вниз, на Молтон-стрит. Реджи никогда не приходило в голову перебраться на другую квартиру. Та, в которой он поселился по приезде в Лондон, была удобной и вполне соответствовала требованиям, предъявляемым к жилью джентльмена, но он никогда не думал о ней как о своем доме.
— И когда же ты вернешься в город? — поинтересовался Джулиан.
— Понятия не имею. Возможно, я останусь в Дорсете, превращусь в краснолицего сельского жителя и заведу себе свору гончих.
Джулиан рассмеялся, восприняв это заявление как шутку, но Реджинальд понимал, что в этой шутке вполне может оказаться большая доля правды. Приобретший в последнее время популярность доктор Джонсон утверждал, что человек, уставший от Лондона, устал от жизни. Что ж, подумал Реджи, не исключено, что доктор прав; во всяком случае, он, Реджинальд Дэвенпорт, в самом деле устал и от столицы, и от жизни. Возможно, Стрикленд придаст его существованию какой-то смысл. Впрочем, в этом Реджи порядком сомневался.
Леса и луга Дорсета показались Реджи удивительно знакомыми, хотя он не видел их с восьмилетнего возраста. Узнавал он и обширные вересковые пустоши, которыми изобиловали тамошние края. Впрочем, Стрикленду принадлежали едва ли не лучшие сельскохозяйственные угодья в Британии.
Приняв решение покинуть Лондон, Реджи не стал тянуть время и, упаковав вещи, отправился в дорогу немедленно, не обращая внимания на Джулиана Маркхэма, который продолжал забрасывать его недоуменными вопросами до того самого момента, когда за Реджи закрылась входная дверь. Мак должен был приехать позже и привезти хозяину одежду, чтобы тот мог остаться в Дорсете на неопределенно долгое время. Сам же Реджи решил отбыть в свое имение верхом и в полном одиночестве. Заночевал он в Винчестере, а на следующий день около полудня уже подъезжал к Стрикленду.
Свернув на подъездную аллею, ведущую к дому, Реджи натянул поводья и пустил коня шагом. По обеим сторонам аллеи росли триста шестьдесят шесть буковых деревьев — по количеству дней в году. Тот, кто в свое время сажал их, не забыл, что в високосных годах на день больше. В одном месте в ровном ряду буковых стволов зияла брешь. По соседству с почерневшим пнем, оставшимся от взрослого дерева после удара молнии, тянулся вверх храбрый молодой саженец.
Интересно, кто позаботился о том, чтобы количество буков вдоль аллеи осталось прежним? Может, мистер Уэстон, образцовый управляющий? Поразмыслив, он решил, что скорее всего это сделал кто-то из местных. В конце концов, Дэвенпорты приходили и уходили, а те, кто в течение многих поколений обрабатывал эту землю, веками жили здесь.
Аллея сделала плавный поворот, и в поле зрения Реджи появился дом. Он придержал коня. Особняк в имении Стрикленд был строением умеренных размеров — не традиционный для здешних мест скромный коттедж, но и не огромный дворец, в каких обитали крупные землевладельцы. Сложенный из мягкого местного камня, он был похож на тысячи других домов английских помещиков средней руки.
В детстве Реджинальд лелеял мечту о том, что когда-нибудь он будет владельцем Стрикленда. Старший сын в семье, он знал, что в один прекрасный день поместье по наследству перейдет к нему. Он убеждал себя в том, что будет заботиться о процветании доставшихся ему земель, что будет знать по имени всех до единого крестьян, фермеров и арендаторов и что в кармане у него всегда будет достаточно сладостей, чтобы угостить всех детей, которых он встретит, разъезжая по своему имению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136