— Ветвь нашей семьи на мне закончится. Впрочем, есть у меня наследники, которые больше меня заслуживают получить семейное состояние.
Виконт произнес эти слова таким мрачным тоном, что у Дианы мурашки по спине побежали. Почему лишь одна мысль о детях привела его в такое угрюмое настроение? Может, в их семье были случаи сумасшествия или что-то другое удерживало виконта?
— Помнится, — спокойно заговорила Диана, — всего лишь пару дней назад ты говорил мне о том, что все люди так или иначе рискуют. Неужто твоя кровь так плоха, что ты не хотел бы передать ее собственному ребенку? Неужели ты никогда не желал передать свой опыт маленькому человечку, посмотреть на мир глазами малыша?
Джерваз вздрогнул, но прошло несколько минут, прежде чем он решился ответить Диане:
— Я не стану говорить с тобой об этом. — Его голос был хриплым. — Ни сейчас, ни потом.
Выразиться яснее было невозможно, и Диана поняла, что хотела шагнуть за запретную черту. Но несмотря на скрытность Джерваза, девушка понимала некоторые его чувства. Что-то тревожило душу молодого человека, его терзала какая-то неизъяснимая боль.
Но… Спорить было бесполезно, и Диана послушно склонила голову. Парта, на которую она присела, была исписана отпрысками многих поколений Брэнделинов. Девушка провела пальцем по надписи на углу, вырезанной, очевидно, перочинным ножом. «Сент-Обен», — прочла она. Интересно, это вырезал Джерваз или его давний предок? Каким ребенком был Джерваз? Наверняка хмурым и добросовестным.
Девушка задумчиво спросила:
— А известно ли тебе, что пчелы в ночь перед Рождеством распевают сотый псалом в своих ульях? И еще говорят, что домашняя скотина тоже обсуждает грядущий праздник, но горе тому человеку, который осмелится подслушать животных!
Обстановка разрядилась, и Джерваз с радостью подхватил новую тему разговора:
— Ни разу не слышал о пчелах. Я всегда думал, что они спят всю зиму или что-то в этом роде.
Он сел у окна. Солнца не было, и сероватое освещение делало его лицо похожим на лик мраморной статуи.
— У нас в Ворвикшире существует другая легенда. Будто бы в канун Рождества все домашние животные поворачиваются на восток и с почтением кланяются новорожденному Спасителю.
Диана рассмеялась:
— Ну вот, видишь, какие замечательные вещи происходят в день твоего рождения!
— Так ты не забыла, — удивленно прошептал Джерваз. Впрочем, в его голосе слышалась радость.
— Конечно! — воскликнула Диана, а затем робко добавила:
— Кстати, у меня есть для тебя подарки. Я хотела дождаться вечера, но будет уже слишком поздно, когда мы отправимся спать. Точнее, будет уже завтра и не твой день рождения.
Виконт оторопел, сразу было видно, что этот человек привык давать, а не получать.
— Да, — нерешительно согласился он. — Может, ты и права, сейчас — более подходящее время.
— Вот и отлично! — радостно вскричала Диана. Она была очень рада, что неприятный разговор забылся. — Пойдем ко мне в комнату.
Спустившись вниз, Диана быстро огляделась, желая убедиться, что коридор пуст и гостя можно пустить в свои покои. До этого Джерваз заходил к ней только через потайную дверь, и девушка считала эту предосторожность весьма мудрой.
Как только они вошли, Диана подбежала к большому шкафу и вынула оттуда роскошный мужской халат из темно-синего бархата. Халат был очень длинным — чтобы защитить ноги его обладателя от сквозняков.
Джерваз взял халат в руки, а Диана пояснила:
— Я сшила его из этой ткани, потому что она такая приятная на ощупь, такая мягкая! Подозреваю, что ты никогда особо о себе не заботился, вот я и решила взять на себя эту роль.
Улыбнувшись, виконт погладил ладонью нежную ткань. Диана была права — ему и в голову бы не пришло выбирать себе какой-то необыкновенный халат, да еще думать, из какой ткани он сшит. Джервазу казалось, что халат такой же мягкий и теплый, как сама Диана. К тому же он был ужасно тронут, узнав, что его любовница сшила халат собственными руками.
Диана робко продолжила:
— Я думала, что… Может, ты захочешь держать халат у меня? Раз уж ты так часто бываешь в моем доме?
Ее слова были подтверждением того, что он занимал в ее жизни значительное место, и от этого подарок девушки стал еще более ценным для виконта. Джерваз поцеловал Диану, не выпуская халата из рук. Она торопливо ответила на поцелуй, но тут же отстранилась от Сент-Обена:
— Погоди минутку, у меня есть кое-что еще, — лукаво произнесла она.
Диана вернулась к шкафу и вытащила какой-то квадратный сверток. Джерваз бережно развернул его и… у него перехватило дыхание. Перед ним была обрамленная карта королевства Престера Джона, на которой художник тщательно выписал крохотные фигурки сказочных существ и изображения всевозможных чудес. Карта была очень старой и, должно быть, невероятно дорогой. Впрочем, дело было не в цене. Виконт был так тронут, что у него комок подступил к горлу, и он не сразу смог говорить. Стало быть, она помнила о его мальчишеских мечтах!
Подняв глаза, Сент-Обен увидел, что Диана внимательно наблюдает за ним, словно желая убедиться, что подарок ему по нраву.
— Господи, Диана, какая прелесть! — воскликнул Джерваз. — Это больше чем… — Взволнованный, виконт замолчал на мгновение, а затем продолжил:
— Это самые лучшие подарки из всех, что я когда-либо получал. Спасибо тебе.
Ее улыбка была прекрасна, как восход солнца.
— Я так рада. Мне хотелось подарить тебе что-нибудь особенное.
Отложив карту в сторону, виконт прижал к себе Диану.
— Ты можешь сделать мне еще один подарок, дорогая, — страстно прошептал он. — Он тоже будет особенным, потому что никто, кроме тебя, не сможет одарить меня чем-то подобным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132