Эдуардо сразу подметил жемчужный блеск его кожи и ленивую манеру поведения, которая отличает профессионального игрока. Это был тот самый человек, который мог бы помочь ему войти в казино «Моррисси».
Эдуардо старался подавить угрызения совести, вызванные его поведением с Филаделфией. Каждый день со времени их приезда в Саратогу он оставлял ее совершенно одну, в то время как сам развлекался, создавая мнение о себе. Он даже провел три последних вечера в компании самодовольных мужчин и женщин, которые кичились своим богатством. Он выпил больше положенного, играл в «фараона» и для стороннего наблюдателя проиграл больше, чем обычно. Со своими деньгами и очарованием он быстро стал любимцем женщин. За это время он даже открыл в себе способность быть кокетливым, как женщина, обещая много и почти ничего не давая. Филаделфия была единственной женщиной, с которой ему хотелось спать. Но результат его поведения не замедлил сказаться.
Вчера вечером он поссорился с Филаделфией. Он объяснил ей, что все, что он делает, он делает для них обоих. Он не винил ее за то, что она рассердилась, уловив запах духов другой женщины, исходивший от его одежды. И только когда она выгнала его из своей спальни, он понял, какую допустил ошибку. Пожалуй, им пора уезжать. У него сердце не лежало к карточной игре. Он зря терял время и понимал это.
— Фу! — Мистер Бичем вытер носовым платком вспотевший лоб. — Жена постоянно держит эти комнаты закрытыми. Я открою ставни, здесь невозможно дышать.
— Прекрасная идея, — сказал Эдуардо. — Женщины вечно создают нам неудобства. Они не понимают, что у мужчин могут быть свои развлечения.
Мистер Бичем грубо расхохотался:
— Полегче, сынок. Ты только недавно надел на себя эти кандалы. Ты еще должен наслаждаться ласками своей молодой жены.
Эдуардо пожал плечами:
— В моей стране мужчины женятся для брачного союза, положения и перспективы. Все остальное не имеет значения, если, конечно, ты не хочешь обзавестись наследником.
— Ну, сынок, — начал Бичем, удивленно подняв брови, — я видел твою жену во время ленча. Позволь заметить, что она очень хорошенькая.
— Хорошенькая, как оранжерейный цветок, — слегка раздраженно ответил Эдуардо. — Она слаба здоровьем. Она плохо переносит и жару, и холод, и влажность. Путешествие расшатало ее нервную систему. Это весьма печально.
Бичем оглядел других мужчин, сидевших за столом, но, поняв, что они ничего не добавят к их разговору, продолжал:
— Моя Мей в девичестве тоже была слаба здоровьем, но после того как родила нашего первенца Джошуа, сразу поправилась. У нас сейчас пятеро детей, и Мей еще никогда не была так здорова. Дай своей жене время, сынок. Возможно, Саратога — это именно то, что ей нужно. Я поговорю с Мей и попрошу, чтобы она пригласила твою жену принимать ванны вместе с ней. Мей клянется, что они помогают восстановить здоровье.
— Полагаю, что от этого не будет вреда, — сказал Эдуардо, пожав плечами. — Во всяком случае, здесь есть и другие восхитительные развлечения.
За столом воцарилась напряженная тишина, а Эдуардо мысленно попросил извинения у Филаделфии за свои слова.
Когда партия закончилась, он, намеренно снова проиграв, с отвращением бросил карты на стол и спросил:
— Неужели в этом городе нет других игр, кроме карт? Они мне изрядно поднадоели.
— Здесь есть «Моррисси-клаб-хаус», — ответил Ховеллс и покраснел.
— Я уже слышал об этом месте, — отозвался Эдуардо. — Почему мы не можем пойти туда?
— Мы люди женатые, а это такое заведение, которое Мей никогда не одобрит, — заметил Бичем с глупой улыбкой на лице.
— Почему жена вмешивается в ваши дела? — удивился Эдуардо.
— Первый этаж открыт для широкой публики — там есть и карты, и рулетка, и кости, — сказал Спеллинг, с любопытством глядя на Эдуардо.
— А что наверху? — спросил тот.
— Там частные покои, и туда пускают только избранных. — Капризное лицо Эдуардо просветлело.
— Вот где, наверное, идет настоящая игра. Думаю, что там можно проиграть сумму, от которой кровь вскипит в жилах. Я должен пойти туда.
— На вашем месте я был бы осмотрительнее, мистер Милаззо, — сказал Бичем. — Там крутятся всякие подозрительные личности, которые, не успеешь глазом моргнуть, обчистят твои карманы.
— Я знаю подобных людей, мистер Бичем. Такая игра, как наша, это все равно что званый чай.
— Ну, — начал Бичем, не зная, считать себя оскорбленным или нет, — если мы вам не по вкусу, то, как я думаю, мы можем вас простить.
Эдуардо сожалел, что оскорбил такого поистине прекрасного человека, но философски рассудил, что все это часть игры. Он поднялся, вынул деньги и положил на стол свой проигрыш.
— Сожалею, что приходится покидать вас, джентльмены. Я прекрасно провел с вами время.
Ко всеобщему удивлению, Спеллинг тоже поднялся:
— Если хотите, мистер Милаззо, то я с удовольствием рекомендую вас мистеру Моррисси.
— Это возможно? Прямо сейчас? — Спеллинг кивнул:
— Не возражаете, чтобы сопровождать меня в клаб-хаус?
— Разумеется! — С ликующей улыбкой Эдуардо взял со стола свой стакан, осушил его и посмотрел на мистера Бичема. — Это кентуккийское виски самое прекрасное, что есть в Америке. Передайте мои поздравления вашему винокуру. Я прихвачу с собой домой некоторое количество бутылок.
Бичему не нравилось бесстыдство молодого аристократа и его явно не американское отношение к жене, но тот, кто оценил кентуккийское виски, не может быть уж совсем плохим человеком. Придя к такому мнению, Бичем поднялся и протянул руку:
— Было приятно видеть вас, сэр… за нашим званым чаем. Если захотите, приходите еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100