Кэл начинал понимать, что он сделал со своей женой. Нора была больна малярией и ни слова не сказала ему об этом. Очевидно, она боялась взвалить на мужа дополнительные материальные заботы, считая его бедным ковбоем, а ведь ее заболевание требовало постоянного медицинского наблюдения и ухода. Как трагично и глупо с его стороны было принимать ее нежелание заниматься домашними делами за презрение к простой жизни. Нора просто опасалась за свое здоровье и не хотела перегружать себя, стараясь сберечь ребенка. Кэл закрыл от боли глаза.
Если бы не Саммервиль с его домогательствами, вероятно, ему никогда бы не пришлось узнать о ребенке. Нора не стала бы посылать телеграмму, они бы не поженились. В любом случае он должен был отвезти ее к родителям в Латиго. Вместо этого, заставил любимую женщину вести тяжелую и суровую жизнь, хотя в этом не было никакой необходимости. В своем высокомерии он решил научить мисс Марлоу человечности, но вместо этого сам получил урок, расплатившись за него смертью ребенка, а может и жизнью жены.
— О, моя дорогая, — тихо произнес Кэл, глубоко потрясенный измученным видом Норы. Его взгляд встретился с глазами доктора. — Она будет жить? Можно ли что-нибудь сделать? Доктор, вы должны спасти ее!
Доктору стало понятно, что Кэла нельзя винить, и он смягчился, чувствуя сострадание к мужчине. Его всегда выводили из себя люди, ставившие свои собственные интересы выше интересов больного человека.
— Я сделал все, что мог, — честно признался врач. — Хинин, компрессы, обтирания, кровопускание, — все что только могло облегчить ее состояние. Если лихорадка отступит, тогда у нее есть шанс. В ином случае… — он беспомощно развел руками. — Мне приходилось много раз лечить малярию и мне известно, что она полностью не излечивается. Кроме того, организм молодой женщины ослаблен потерей ребенка и простудой. Вы же понимаете…
Кэл подошел к постели и взял тонкую пылающую руку жены. Он крепко сжал ее в ладонях, как бы пытаясь передать Hope свои силы. Она должна жить. Должна! Кэл произнес это вслух, взгляд его скользнул по худенькому телу, в светлых глазах светились мука, чувство вины и любви одновременно. Нора стала частью его самого. Почему он не понимал этого раньше, когда можно было сказать любимой об этом? Если ей суждено умереть, последним ее воспоминанием будет его резкий суровый голос, слова о том, что ему стыдно знакомить жену со своей семьей, что их брак был ошибкой. Теперь ему приходится испытывать на себе результаты собственной жестокости.
Вместе с доктором Кэл сидел у постели жены всю ночь. Они делали холодные компрессы, меняли белье и рубашку. Нора дрожала, плакала или что-то бессвязно бормотала. В комнату часто заглядывали Мелли и Элен, уже привыкшие спать урывками. Честер следил за работой на ранчо, потому что Кэл не захотел оставить жену ни на минуту.
Когда рассвело, доктор принес чашку кофе.
— Когда все прояснится? — спросил Кэл.
— Я — не Бог, — откровенно ответил врач. Запустив пальцы в волосы, Кэл смотрел на слабое изможденное тело жены.
— А я пытался им быть, — с болью произнес он. — Нора казалась такой высокомерной, смеялась надо мной и моими товарищами, смотрела на ковбоев свысока из-за нашей одежды и работы, — Кэл поморщился. — Я тоже был самоуверен и горд и решил проучить мисс Марлоу за презрительное отношение. Я привез жену на ранчо специально, чтобы ей пришлось выполнять физическую работу. — Он провел рукой по своему заросшему щетиной лицу. — Я не думал, что это может принести такой вред ее здоровью. Моя мать — очень сильная женщина. Даже при наличии современных удобств, она предпочитает все делать по-старому. У нее никогда не было слуг, — Кэл тяжело вздохнул. — Я не подумал о том, что Hope никогда не приходилось выполнять работу по дому. Пусть Бог простит меня, но мне даже в голову не пришло, что обычные домашние дела могут стать опасными для ребенка. — Он медленно пил кофе. — Нора ничего не рассказала о лихорадке, — грустно добавил Кэл.
Откинувшись в кресле доктор смотрел на свою пациентку.
— Она — необыкновенная женщина, — серьезно заметил он. — Ваша жена была у меня на приеме несколько дней назад и минут десять рассказывала мне, как нужно гладить мужские рубашки, чтобы не спалить их. — Доктор усмехнулся, а Кэл поморщился от боли. — Она рассказывала об этом с такой гордостью и была так довольна, что у нее, наконец, это получается. Но она ни словом не обмолвилась, что ей приходится поднимать тяжелые ведра с водой, о трудностях и неудобствах. Мне даже в голову не пришло, что она скрывает от вас состояние своего здоровья.
— Я считал, что знаю Нору, — тяжело проронил Кэл. — Моя жена — сложная женщина. Да и я не был идеальным мужем.
— Семейная жизнь состоит из постоянных компромиссов, — заметил доктор, слегка улыбнувшись. — Я женат тридцать шесть лет и ни разу серьезно не ссорился с женой.
— Вы — счастливый человек. Доктор кивнул.
— Моя жена — настоящий дипломат, — усмехнулся он.
— А у моей довольно непредсказуемый характер, — пошутил Кэл, глядя на Нору глазами, полными боли. — Тем не менее, она старалась быть мужественной и никогда не отступала в борьбе. У меня не было желания жениться, — признался он, — но за это время. Нора прочно вошла в мою жизнь. Мне сейчас очень одиноко без нее.
Кэла поразили собственные признания. Доктор поджал губы и отвел взгляд от отрешенного лица молодого человека.
— Вам нужно сказать ей об этом, когда она выздоровеет.
Глаза Кэла беспомощно взглянули на доктора.
— А она…. выздоровеет?
— Скоро мы узнаем об этом.
Скоро… это слово постоянно звучало в ушах Кэла весь день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98