Мадлен натянуто улыбнулась:
– Разрешите откланяться, миссис Беллинджер. Не ругайте Николаса, когда он вернется. Он тут ни при чем. Его бы моя выходка возмутила не меньше, чем вас.
– Счастливого пути, миссис Артур, – холодно промолвила Алана.
Мадлен молча повернулась и пошла к выходу. Но на пороге остановилась и сказала:
– Как же вам все-таки повезло, что Николас вас любит! Не знаю только, способны ли вы оценить его любовь.
Алана ничего не ответила, но в душе была уверена, что Мадлен Артур заблуждается. Николас не любит ее и никогда не полюбит. Надеяться тут совершенно не на что.
Подойдя к окну, она угрюмо смотрела вслед удаляющемуся экипажу, в котором уезжала незваная гостья. Алана была страшно зла на нахалку, которая посмела вторгнуться в чужое гнездо. В индейском селении это не сошло бы ей с рук, шайены не потерпели бы подобного оскорбления!
Скорее всего Мадлен Артур сказала правду: Николас не знал о ее приезде. Но от этого Алане было не легче.
Она уныло побрела в спальню. Воодушевления, которое владело ею утром, как не бывало; ей уже не хотелось обустраивать детскую. И вообще ничего не хотелось! Она легла на кровать и уставилась в потолок…
Николас с удивлением заметил, что от его дома отъезжает какая-то незнакомая карета. А поравнявшись с ней и узнав Мадлен Артур, он изумился еще больше.
– Какими судьбами, Мадлен?! – воскликнул Николас. – Что привело тебя в наши края?
– Да вот… решила проследить, чтобы тебе доставили лошадей в целости и сохранности.
Николас покосился на нее с явным сомнением. Она рассмеялась:
– Ладно, тебя все равно не проведешь. Я приехала ради встречи с тобой, но ничего путного из моей затеи не вышло. Боюсь, я подложила тебе большую свинью, дорогой, и дома тебя ждут крупные неприятности.
Николас нахмурился:
– Тебе не следовало сюда приезжать, Мадлен. Она вздохнула:
– Увы, теперь я это понимаю, но мне было так любопытно поглядеть на твою жену!
Лицо Николаса приняло каменное выражение.
– Алана ждет ребенка. Моего ребенка! Надеюсь, твой визит не слишком ее огорчил.
– Не надейся. Она была вне себя от ярости, хотя и не подала виду. Прости меня, Николас! Я поступила опрометчиво, но…
– Больше сюда не приезжай, Мадлен, – жестко сказал Николас. – Мы с тобой уже попрощались.
– Да, – печально кивнула она. – Но мне все не верилось…
Она хотела взять его за руку, но Николас отшатнулся.
– Прощай, Николас! – еле слышно проговорила Мадлен.
Он учтиво приподнял шляпу и кивком велел кучеру ехать дальше. Для его бывшей возлюбленной эта встреча стала крушением последних надежд, а Николас позабыл про нее даже раньше, чем карета Мадлен скрылась из виду. Все его помыслы были о жене.
Николасу не терпелось рассказать Алане о своем примирении с матерью и поблагодарить ее за то, что она ему на многое открыла глаза.
Поэтому как только карета остановилась, Николас выскочил из нее и помчался к конюшне. У него созрел блистательный замысел. Он понял, как можно доказать Алане свою любовь!
Уже смеркалось, когда Алана наконец встала с постели и спустилась в гостиную. Неужели ей снова придется ужинать в одиночестве? Господи, она больше не выдержит этой муки!
Вечер был жарким, и слуги настежь распахнули все окна, чтобы хоть немного освежить помещение. В саду благоухали розы, которыми была обсажена дорожка, и их аромат наполнял гостиную.
Охваченная меланхолией, Алана вышла в сад и склонилась над розовым кустом, намереваясь сорвать пунцовый цветок, лепестки которого казались сделанными из мягкого бархата. Но неожиданно за ее спиной раздались шаги.
– Госпожа, вас просят выйти на парадное крыльцо, – сказал Эскью.
Его темные глаза почему-то смеялись.
– Просят? Кто просит? – Алана была удивлена тем, что важный, напыщенный дворецкий вдруг стал похож на озорного мальчугана. Сколько она его помнила, он никогда не позволял себе даже улыбнуться.
– Осмелюсь доложить, вас ожидает муж, госпожа, – бодро отрапортовал Эскью.
Алана ахнула и, подобрав подол, поспешила в дом. Николас вернулся!
Николас откровенно наслаждался потрясением жены, которая обнаружила во дворе целый табун лошадей.
– Это те кони, за которыми ты ездил в Северную Каролину? – растерянно проговорила она.
– Да.
Николас поднес руку Аланы к губам.
– Ты был прав, Николас. Лошади просто замечательные. Такие редко у кого есть, – восхитилась Алана.
– Был бы твой дедушка жив, я бы преподнес ему в дар этот табун, – серьезно произнес Николас, – и попросил бы твоей руки.
Глаза Аланы округлились от изумления, а к горлу подступил комок. Она так разволновалась, что не могла произнести ни слова.
Николас погладил ее по щеке.
– Но Заклинателя Волков нет в живых, и я обращаюсь прямо к тебе, Синеглазка. Надеюсь, ты меня не отвергнешь?
Никогда еще голос Николаса не звучал так ласково, так нежно.
Алана отвела взгляд, боясь, что еще немного – и она разрыдается.
– Двадцать лошадей – это очень большой выкуп, – пробормотала она, притворяясь, будто рассматривает породистых жеребцов и кобыл.
– Но ты согласна принять его, Алана?
– Зачем? Я ведь и так твоя жена.
– Да, но я хочу, чтобы ты меня еще и любила.
В словах Николаса не было ни тени издевки.
– Я давно тебя люблю, Николас, – просто ответила Алана.
– А почему я этого не замечал? – спросил он, заключая ее в объятия.
– Не знаю, – пожала плечами Алана. – По-моему, это только для тебя было секретом.
Однако он до сих пор не признался ей в любви, а Алане так хотелось услышать долгожданное признание, и, заглянув мужу в лицо, она осторожно промолвила:
– Если шайен платит за девушку двадцать лошадей, значит, он ее очень любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94