– внезапно расхохотался муж. – Ты меня и вправду ревнуешь?
Она потупилась:
– Не знаю. Может быть. А ты думаешь, стоит?
Он протянул к ней руки:
– Нет. Ведь моя жена ты, а не Мадлен. Перестань дуться и иди ко мне.
Алане очень хотелось позабыть о своих сомнениях, но в последний момент ее что-то остановило.
– А мне кажется, порой лучше быть желанной любовницей, – заявила она, – чем никому не нужной женой, которую бросают дома одну.
В изумрудных глазах Николаса заплясали насмешливые огоньки.
– У тебя богатая фантазия, жена. Неужели ты полагаешь, я потащусь в такую даль только ради нежного свидания с Мадлен? О нет, дорогая, на свете есть лишь одна женщина, ради которой я способен куда-то поехать. Это ты!
Алана робко улыбнулась, теряясь в зеленом омуте любимых глаз, но червь сомнения продолжал точить ее душу.
– Нет, Николас, по-моему, все это лишь отговорки. А на самом деле тебе стыдно появляться со мной на людях, ведь ты втайне кичишься своим превосходством надо мной, – с обидой сказала она.
Николас опешил:
– Да ты что? Напротив, ты куда благородней меня! Я столько лет жил только для себя, никого не любил, ни о ком не думал, был ко всему безразличен. А ты вернула меня к жизни, подарила мне радость.
– Мне хочется тебе верить, но…
– Но что? Говорю тебе, эта женщина для меня ничего не значит.
– Но когда-то значила?
Николас пожал плечами:
– Для тебя она представляет меньшую угрозу, чем для меня – твой Серый Сокол. Тем более что мы с ней уже много лет не виделись.
Он надеялся успокоить жену этими словами, но добился обратного.
– Ты что, был в нее так же влюблен, как я в Серого Сокола? – ахнула Алана.
Николас смущенно отвел взгляд:
– Может быть… Мы были тогда почти детьми…
И зачем он завел разговор о Мадлен? Черт его дернул за язык!
– Когда мы поженились, ты сказал, что из тебя не получится верного супруга, – еле слышно произнесла Алана. – И вот теперь ты собрался в гости к этой женщине. Что, по-твоему, я должна думать?
– Думай что хочешь. Мне надоело с тобой препираться, – огрызнулся Николас.
– Поклянись, что не притронешься к ней! – потребовала Алана.
– Ты слишком далеко заходишь в своих требованиях, – насупился муж.
– Поклянись!
– Я не собираюсь давать тебе никаких клятв, – возмущенно вскричал Николас, отходя от постели. – Ты ведешь себя не как жена, а как тюремщица!
Алана гневно вскинула голову, и в одно мгновение с ней произошла какая-то странная перемена. Взгляд стал ледяным, лицо надменным. Жизнь среди индейцев не прошла даром: Алана с детства переняла у них привычку с удивительной легкостью изгонять из своего сердца тех, кто почему-либо не оправдывал ее доверия. Так было и с отцом, о чем она, впрочем, сейчас запоздало сожалела.
– Запомни, я не собираюсь спокойно мириться с твоими изменами, Николас Беллинджер! – воскликнула она. – Не забывай, что ты женился на дикарке, которая не признает законов, писанных для белых женщин. Лучше не подавай мне повода для сомнений. Дай слово, что ты не будешь мне изменять, и разговор на этом закончится.
– Это угроза? – побледнел Николас. Алана была сейчас похожа на ледяное изваяние:
– Нет, не угроза, а предупреждение. Скажи, что ты не собираешься мне изменять с твоей старой знакомой, и мы забудем о нашем споре.
Николас до боли стиснул руку Аланы и злобно прошипел:
– Поостерегись! По-моему, ты забыла, кто хозяин в этом доме. Я не собираюсь плясать под твою дудку. Я твой муж, а ты моя жена!
– Нет, – гордо вскинула голову Алана, – я прежде всего человек и лишь потом твоя жена, Николас. Если хочешь, поезжай к этой женщине, но не надейся, что я буду покорно тебя ждать.
Возле губ Николаса залегли жесткие складки:
– Ты забываешься, Алана.
– Возможно, но ты должен знать: если ты меня опозоришь, я тебе этого не прощу.
Наступила гнетущая пауза.
Николас был бледен как полотно. Смерив жену убийственно-холодным взглядом, он хотел было что-то сказать, но передумал и направился к двери.
И только на пороге бросил через плечо:
– Советую тебе хорошенько подумать, Алана, и, когда я вернусь, попросить у меня прощения.
Алана сердито посмотрела ему вслед. Ишь, чего захотел! Попросить у него прощения! Да с какой стати?! Если бы она была виновата, тогда другое дело, но она не чувствует за собой никакой вины. И пусть Николас не надеется, из нее не получится кроткой овечки, которая будет закрывать глаза на его измены. Никогда не получится!
Алана пролежала без сна всю ночь напролет. Николас так и не появился, а она не стала его искать. В глазах ее не было слез, а в сердце – грусти. Злая ревность заслонила собой все остальные чувства.
«Тоже мне, нашел дурочку! – сердито думала Алана. – Мадлен Артур якобы не опасней Серого Сокола! Но Серый Сокол давно мертв, а эта женщина жива и здорова. И уж, наверное, недурна собой!»
Уже рассвело, а она все еще не сомкнула глаз. Поняв, что заснуть ей сегодня не удастся, Алана встала с постели и подошла к окну. Николас и Гленн Хаббард как раз выводили из конюшни оседланных лошадей.
Сердце Аланы пронзила острая боль.
– О нет, дорогой! – прошептала она, покачнувшись и хватаясь за подоконник. – Нет, тебе не удастся разбить мое сердце! Мы с тобой не повторим историю твоих родителей.
Прошло две недели. От Николаса не было ни слуху ни духу. Алана подозревала, что он нарочно задерживается в Северной Каролине, желая хорошенько ее проучить за строптивый нрав.
Страдая от одиночества, она не знала, чем занять уныло тянувшиеся дни. Конечно, верховые прогулки доставляли ей удовольствие, но не могла же она ездить на Рыжей Бетти с раннего утра до поздней ночи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94