– Все прямо как в сказке, – завороженно прошептала Алана.
Николас попытался посмотреть на довольно убогую комнатенку ее глазами, но не смог. Наверно, для этого надо было родиться и прожить полжизни в вопиющей бедности.
Девушка даже не заметила, что ковер по краям слегка поистерся, да и кружевные занавеси на окнах явно знавали лучшие времена.
– Дом твоего отца гораздо роскошней, Синеглазка, – порадовал ее капитан.
Алана не поверила:
– Разве такое может быть?
– Может. Тебе вообще предстоит узнать много нового, – с явным сожалением сказал Николас. – Но в Виргинии твоим обучением уже займется отец.
– Когда ты уезжаешь? – с дрожью в голосе спросила девушка.
– Как только сдам тебя на руки мисс Уикерс. Она любезно согласилась проводить тебя к отцу.
Тоска железным обручем сжала сердце Аланы.
– А зачем ты едешь в Вашингтон?
– Как зачем? Например, буду добиваться, чтобы в Бюро по делам индейцев помогли твоим соплеменникам, умирающим от голода в резервации.
Алана изумилась:
– Тебе жалко шайенов?
Николас ласково улыбнулся:
– Да, конечно. Но в основном я делаю это ради тебя, Синеглазка.
– А мы с тобой еще когда-нибудь увидимся? – печально спросила девушка.
– Разумеется! – нарочито бодро ответил капитан. – Мы же с тобой соседи.
Алана отвернулась, скрывая слезы. Она не представляла себе разлуки с Николасом. Всего за несколько недель, что они пробыли вместе, он стал для нее смыслом жизни.
16
Николас бросил мундир на кровать и расстегнул ворот рубахи. Путешествие страшно утомило его. Господи, когда же оно подойдет к концу?
Сев на край постели, капитан принялся снимать сапоги, но неожиданно раздался тихий стук в дверь.
На пороге стояла сухонькая женщина, одетая во все черное. Маленькие, по-птичьи круглые глазки, не мигая, смотрели на него из-за очков. Да и вся она напоминала птицу.
– Я Франсис Уикерс, – пугливо озираясь, сказала женщина. – Мы должны были с вами встретиться, капитан Беллинджер.
– Да, конечно, – с облегчением вздохнул Николас. – Милости прошу.
Мисс Уикерс нервно стиснула пальцы.
– С-спасибо, но… я, пожалуй, воздержусь… во избежание сплетен.
– Понятно. В таком случае давайте оставим дверь открытой. Пусть все видят, что здесь не происходит ничего предосудительного, – предложил Николас и, застегнувшись на все пуговицы, снова надел мундир.
Франсис Уикерс, подобно многим другим жителям Виргинии, благоговела перед Беллинджерами. И вот теперь хозяин Беллинджер-Холла предстал пред нею во плоти. Было от чего смутиться!
Мисс Уикерс осторожно переступила порог, но отойти от него так и не решилась. Застыв как изваяние, она пристально следила за Николасом, словно боялась, что он на нее набросится.
– Вы попросили меня в письме, – начала, теребя в руках платочек, мисс Уикерс, – сопроводить в Ферфакс некую Алану Кэлдвелл, капитан.
До Николаса только сейчас дошло, что старая дева смотрит на него как на потенциального насильника, и он поспешил отойти от нее подальше.
– Совершенно верно, мисс Уикерс. Когда вы намерены отправиться в путь?
Мисс Уикерс замялась:
– Видите ли… мне очень жаль, но после всего, что случилось, я не могу быть вам полезной.
– Не можете? – нахмурился Николас. – А мне казалось… я потому и попросил вас сопровождать мисс Кэлдвелл, что был наслышан о вашей самоотверженной работе с индейцами. И надеялся, что вы лишены этих предрассудков.
Франсис Уикерс вскинула голову и оскорбленно воскликнула:
– О каких предрассудках вы говорите, капитан? Я не имею ничего против происхождения мисс Кэлдвелл, но то, что произошло между вами, это… выходит за рамки допустимого! И вдобавок… вдобавок вы не постеснялись вынести свое грязное белье на всеобщее обозрение! На страницы «Миссури репабликан»!
– На какие страницы? – опешил Николас. – Мисс Уикерс, я не понимаю, о чем вы говорите!
– Мне… мне, конечно, жаль, что вам с мисс Кэлдвелл пришлось пережить в пути столько страшных минут, но у меня в голове не укладывается, как вы могли согласиться, чтобы обо всех ваших приключениях растрезвонили в газете. Репортер позволил себе такие грязные намеки… и при этом все время ссылался на вас, капитан!
– О чем вы говорите? Какие намеки? Да объясните наконец, в чем дело! – возмутился Николас.
– Ну, как же… Фрэнк Шелби поместил рассказ об Алане Кэлдвелл на первую страницу «Миссури репабликан». Я в жизни не читала ничего более скандального!
– Вот как? И что там такого, мисс Уикерс? Конечно, вам не пришлось пережить того, что пережили мы. На вас не нападали в дороге разбойники, вы не ночевали зимой в лесу и, конечно, не можете даже представить, как нам было тяжело. Но мисс Кэлдвелл проявила удивительную отвагу. Она, если хотите знать, дважды спасла мне жизнь.
Во взгляде мисс Уикерс сквозило сомнение.
– В статье ее постоянно называли «полукровкой»… Нет, я, конечно, ничего не имею против индейцев. Тем более, что мой отец вообще видит свое предназначение в том, чтобы обращать их в христианство… Однако я не желаю марать свое доброе имя знакомством с распутной женщиной, капитан Беллинджер!
Николас открыл было рот, но возразить не успел, потому что в комнату ворвалась Алана, одетая в полупрозрачную ночную сорочку, сквозь которую явственно обрисовывались очертания ее фигуры.
Франсис Уикерс окаменела от ужаса, а Николас мысленно схватился за голову.
Алана не заметила, что в комнате находится кто-то посторонний, и, подойдя к Николасу, простодушно воскликнула:
– Вот, погляди! Продавщица сказала, что я должна в этом спать, но, по-моему, лучше уж спать голой, чем в таком дурацком виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94