Мысль о скором расставании была ей невыносима, и она приникла губами к его губам. Желание, любовь — что бы это ни было, но он нужен ей, и она должна быть с ним рядом. Должна…Эта мысль внезапно вернула ее к осознанию другого долга — долга перед подданными. Она не имеет права думать только о себе, и она скажет ему обо всем сейчас, пусть даже это толкнет его в объятия Катарины.Она соскользнула с кровати и отошла к окну, чувствуя его взгляд у себя на спине. Она боялась обернуться, потому что боялась передумать.— Райен, я отплываю через два дня. Можно было бы и раньше, но, думаю, вряд ли это возможно: сэру Хэмфри нужно какое-то время, чтобы все подготовить.Райен быстро подошел к ней, взял за плечи и, развернув к окну, вгляделся в ее лицо.— Почему именно сейчас?Ком в горле мешал ей говорить. Не выдержав настойчивого вопроса в глазах Райена, она отвела взгляд.— Я беременна. У меня больше нет причин для того, чтобы оставаться здесь.Она услышала, как у него перехватило дыхание.— Значит, ты хочешь забрать моего ребенка и покинуть меня.В глазах у нее защипало, но она сдержалась: он не должен был видеть ее слез.— Таков был наш уговор. Я дала слово и сдержу его. А ты?На миг у Райена все поплыло перед глазами, словно его вдруг с размаха ударили в живот.— Да, — с трудом выдавил он из себя. — Я сдержу свое слово.Она коснулась его руки.— Райен, я уже несколько раз пыталась тебе кое-что сказать, только ты не слушал меня. Признаться, мне и самой не хочется об этом заговаривать, но я все-таки скажу.Он молча ждал.— Удалось ли тебе убедить леди Катарину, что ты женился на мне не по своей воле?Райен вздрогнул от неожиданности. Какого черта она вдруг говорит о Катарине? Ведь она только что призналась, что носит под сердцем его дитя, — при чем же тут Катарина?Однако Джиллиана не сводила с него серьезных глаз.— Хочешь, я сама ей все объясню?— Ей уже все объяснили, — сказал он с отсутствующим выражением лица.— Думаю, я лучше других могла бы убедить ее в том, что ты все это время не переставал ее любить.Его захлестнул гнев, не сдержавшись, он закричал:— Мне не нужно ничьих оправданий и объяснений — тем более твоих! Ты с самого первого дня пытаешься навязывать мне во всем свою волю. Если Господь послал тебя мне в наказание, так скажи хоть, за что!..— Прости меня, Райен. Я думала…Он рванул ее к себе и обнял так крепко, что она едва не задохнулась.— Прости и ты меня, — шепнул он ей в ухо. Впервые за все время он просил у нее прощения.— За что, Райен? — изумилась она.— За то, что я грубо овладел твои телом, а ты терпела боль ради одного только моего семени. За то, что я хочу тебя даже сейчас!..Она коснулась его щеки, не умея выразить словами всего, что переполняло в эту минуту ее сердце. Видимо, она еще не привыкла жить по эту сторону от монастырских стен и не научилась понимать мирские законы и обычаи.— Поверь, я не хотела причинить тебе боль. И, Райен, если я хоть чем-нибудь могу ее облегчить, — прошу тебя, скажи мне об этом.Райен смотрел на нее и не мог произнести ни слова. В ее синих глазах серебрился лунный свет. Итак, она уезжает. Он больше никогда не прикоснется к ней и не увидит, как, слегка покачивая бедрами, она проходит по комнате. Ее смеющиеся глаза уже не будут искриться для него, а ее доброта не обогреет его сестру. Бедная Кассандра, она осиротеет после отъезда Джиллианы.— Ты уже сказала моей сестре, что уезжаешь?— Нет, но ей известно, что скоро это должно случиться. Они с Неттой знают, что я беременна.— Ты сказала им раньше, чем мне? Джиллиана смущенно улыбнулась.— Это они мне сказали.— А они не могли ошибиться?— Нетта уверена, что ошибки нет. — Она печально улыбнулась и тряхнула головой. — Я буду скучать по Кассандре. Она стала мне как сестра.Райен слегка приподнял ее подбородок.— А по мне ты не будешь скучать?Сердце Джиллианы словно сдавило железным обручем. Ей хотелось прижаться щекой к его груди, хотелось, чтобы он обнял ее и никогда не отпускал.— Райен, я… Я буду скучать по тебе.Она поскорее отвернулась к окну, чтобы не разрыдаться.Шагнув к ней, Райен осторожно обнял ее за талию.— А если я попрошу тебя остаться?— Ты же знаешь, что я не смогу, — печально ответила она. — У тебя есть свой долг, а у меня свой. В нашей жизни все было предопределено заранее, и мы не имеем права отвернуться от тех, кто полностью зависит от нас.Когда рука Райена скользнула на ее живот, он ощутил волнение, неожиданное для него самого. Они с Джиллианой дали начало новой жизни. Пройдут годы, и его дитя будет править Талшамаром, но сам он никогда этого не увидит. Может быть, он должен вовсе забыть о том, что он отец?— Что ты скажешь обо мне нашему ребенку? Она накрыла его руку своей, и на миг их сердца пронзило чувство светлое и прекрасное.— Я буду рассказывать моей малышке, что ее отец смелый и благородный человек, который умеет держать свое слово. Я скажу ей, что ее отец — Золотой Сокол.Райен не подозревал, что она видит его таким. Они вообще никогда не говорили о том, какими видят друг друга: ведь оба знали с самого начала, что недолго пробудут вместе.— Ты сказала — ей, Джиллиана? Почему непременно ей?— Я чувствую, что это будет дочь. Он сильнее прижал ладонь к ее животу.— Пусть будет дочь, раз ты так этого хочешь.— Если родится сын, я тоже буду счастлива.Боль в душе Райена сделалась еще острее сын, которого он никогда не увидит! Как это несправедливо!— Что ты скажешь дочери, когда она спросит, почему ее отец не с вами?— Я объясню, что ты дал ей жизнь, а потом нам с тобой пришлось расстаться. — Она подняла на него печальные глаза. — Думаешь, я так жестокосердна, что не вижу твоих страданий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108