— Когда бы это ни случилось, я надеюсь, что вы не забудете мою искреннюю заботу о вас и всегда будете помнить, что я ваш друг.— Я, несомненно, буду помнить все, что когда-либо слышала о вас.— О, снова голос Элинор, — усмехнулся Генрих. — Как поживает моя дражайшая супруга?Его притворная заботливость нисколько не обманула Джиллиану.— Я явилась сюда не затем, чтобы делиться впечатлениями о жизни королевы Элинор. Я пришла узнать, когда я могу ехать, — настаивала она.— Возможно, я буду благосклоннее к вашим нуждам, если вы попросите Папу Луция назначить меня правителем Талшамара до появления на свет вашего первенца. Подумайте, как это облегчит вашу жизнь: ведь у Филиппа полностью исчезнет повод причинять вам зло.— Зато такой повод немедленно появится у вас, — возразила Джиллиана. — Думаете, мне неизвестно, как умерла моя мать?— Согласитесь, то было ужасное стечение обстоятельств, но моей вины тут нет. Я всего лишь велел моим людям с почетом доставить ее в Англию — она сама выбрала смерть. Она погибла от меча собственного палатина.— Да. Она действительно предпочла смерть плену. На ее месте я сделала бы тот же выбор, и надеюсь, что, если судьбе будет угодно поставить меня в подобные обстоятельства, у меня хватит на это мужества.Генрих позеленел от дурного предчувствия. Эта сумасбродная девица способна на многое.— Вы хотите сказать, что предпочтете смерть дальнейшему пребыванию в Англии?— Именно так, Генрих. Я такая же королева, какой была моя мать, и ни в чем не намерена ей уступать.Говоря, она внимательно следила за лицом Генриха. Сперва оно показалось ей разгневанным, но скоро гнев сменился выражением спокойной уверенности и даже довольства.— Хорошо, я отпущу вас, но для этого я должен быть уверен, что ваш брак с принцем заключен не только в Вестминстере, но и на супружеском ложе. Слуги, убиравшие утром вашу комнату, донесли мне, что хотя вы с принцем и спали в одной постели — увы, вы в ней только спали.Джиллиана сделала вид, что рассматривает подол своего платья. Откуда Генриху может быть известно, что они с Райеном не прикасались друг к другу? Неужели кто-то всю ночь следил за ними? Нет, невозможно, в комнате совершенно негде спрятаться.Наконец, решив, что нет обороны лучше нападения, она решительно подняла голову и смерила Генриха гневным взглядом.— Все, что происходит между мною и моим супругом, касается только нас двоих и не имеет к вам никакого отношения. Ваши соглядатаи отвратительны.— И однако же, таково мое условие, — еще непреклоннее изрек Генрих. Видимо, он очень не хотел опять остаться в дураках. — Согласитесь, что и для вас это будет гораздо разумнее, чем погибнуть от меча сэра Хэмфри.Джиллиана, чувствуя, что не может больше ни минуты находиться в обществе этого презренного человека, сделала шаг к двери.— Я вижу, нам больше нечего сказать друг другу, — сказала она на ходу.— Но я еще не позволял вам удалиться.— А я не спрашивала вашего позволения. — Ей вдруг вспомнился последний разговор с Элинор перед самым ее отъездом из Солсбери. — Не забывайте, Генрих когда ваши предки еще поклонялись деревянным идолам, мои уже правили христианской страной.Для Генриха это было чересчур: слишком часто ему приходилось слышать подобные речи от своей жены, которая частенько похвалялась перед ним древностью своего рода.— И вы смеете говорить это мне — вы, без году неделя королева! Да вы понятия не имеете о том, как управлять подданными! — яростно выкрикнул он.— Признаю, что мне еще многому предстоит учиться, но в любом случае я великолепно обойдусь без вашей помощи, — с достоинством отпарировала Джиллиана.Некоторое время они молча взирали друг на друга, словно состязаясь в силе взгляда, потом Генрих улыбнулся.— Черт возьми, вот это будет жена! Даже жалко, что такая женщина досталась какому-то упрямцу с Фалькон-Бруина.— Что делать, вы сами об этом позаботились. — Сказав так, она величественно развернулась и направилась к двери.Генрих, однако, не мог позволить, чтобы послед нее слово осталось за ней.— Не забудьте, Джиллиана, — крикнул он ей вдогонку, — я жду подтверждения того, что вы с своим мужем соединились на супружеском ложе!Джиллиана усилием воли замедлила шаг, хотя больше всего ей сейчас хотелось бежать от этого человека со всех ног, чтобы не слышать его самодовольного голоса.Когда дверь за ней закрылась, из-за гобелена неслышно выступили королевские советники.— Вы и правда хотите ее отпустить? — с сомнением спросил архиепископ.Генрих улыбнулся, совершенно уверенный в успехе задуманного.— Не все так просто, как может показаться со стороны! Королева Мелесант — наша давняя и верная союзница. Мы пошлем ей подробное письмо — думаю, она найдет способ справиться со своим сыном и невесткой.Покинув королевские покои, Джиллиана обессиленно прислонилась к стене. Ноги ее дрожали. «Только бы не упасть», — думала она. Трудно было судить, кто одержал верх в этом разговоре — она или Генрих, но, во всяком случае, Генрих не остался полным победителем. Что ему нужно от нее? Разумеется, Талшамар, но не только. У него на уме что-то еще — она пока не поняла, что.Миновав Пиршественную залу, она вышла во двор и медленно двинулась по тропе вдоль стены замка. Сейчас ей надо было побыть одной, чтобы набраться мужества для решительного шага.Сегодня ночью ей придется просить, возможно, умолять мужчину, чтобы тот подарил ей дитя, и мысль об этом заранее удручала ее. Она, конечно, знала, что она хороша собой, — но ведь вчера Райен отверг ее, что-то его все-таки оттолкнуло.Быть может, его удерживала мысль о любимой? Пусть так, но Джиллиане от него нужен только ребенок, и разве так трудно понять, что никто больше не может ей в этом помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108