На огне готовились бобы, пахло свежесваренным кофе. Камерон выглянул наружу, но старика нигде не было видно. Его присутствия Камерон также не ощущал.
– Может, поискать его? – с тревогой спросила Делла. – Куда он мог уйти?
– Домой.
– Ночью? В дождь?
– Люк всю жизнь провел под открытым небом. В любой момент может разбить лагерь.
Камерону было досадно, что он не услышал, как ускакал Люк. Старику это сильно польстило бы.
– Я не успела попрощаться с ним! Не сказала, что он мне понравился, хотя я злилась на него.
– Думаю, он и так это понял.
Только сейчас Камерон заметил, что Люк принес его седло и седельные сумки и расстелил полотенца. Старый хитрый дьявол! Камерон с трудом сдержал улыбку, представляя, что старик навоображал себе.
Под навесом было тепло, Делла сняла куртку, распустила волосы и обернула одно из полотенец вокруг головы.
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала она, опускаясь на землю рядом со своим седлом. – Я чувствую себя полной дурой. Ни с того ни с сего меня обуял гнев. Я была в ярости и не могла совладать с собой.
Сняв куртку и шляпу, Камерон налил себе и Делле кофе, добавив в ее чашку сахара.
– Я не была такой на ферме. – Она глотнула кофе, закрыла глаза и поблагодарила. – А вы когда-нибудь злитесь?
– Иногда мне хочется пристрелить какого-нибудь сукина сына, вместо того чтобы вести его в суд.
– И вы когда-нибудь поступали так?
– Пару раз был недалек от этого решения. Есть хотите?
Они съели бобы, которые приготовил Люк, после чего выставили котелок наружу, чтобы его промыло дождем. Бобы были пересолены, но булочки у Люка удались на славу.
Что теперь?
Он и Делла остались одни и слушали, как дождь барабанил по их крошечному импровизированному домику. Им предстояло спать совсем рядом. Камерон хотел завести разговор, но слова застревали в горле. Люк был своего рода связующим звеном между ними. В его присутствии разговор шел плавно и естественно.
Смущенный, он бросил взгляд на Деллу. Она сняла с головы полотенце и вытирала волосы. Свет от костра смягчил выражение ее лица, и на мгновение Камерон увидел перед собой девушку с фотографии.
Он никогда не представлял себе, что окажется с ней наедине. Что будет сидеть так близко, ощущая исходящий от нее запах дождя, что сможет коснуться ее, стоит только протянуть руку. Но такого права у него не было.
Теперь он понял, что девушка с фотографии была призраком, плодом его воображения. Сейчас перед ним была женщина редкой красоты, само совершенство. Настоящая роза. А роза не бывает без колючек.
– Давайте поговорим, – предложила Делла, когда молчание стало тягостным. Она потянулась за расческой. – О чем-нибудь, что не имеет отношения к прошлому.
С самого детства он не видел, как женщина расчесывает мокрые волосы. Сколько для этого нужно терпения. Он видел, как она приводит себя в порядок, и от этой сцены у него все внутри сжалось.
– Добавить вам виски в кофе? – Ему надо отвлечься. – Это поможет заснуть. – Скорее всего ему не удастся сегодня заснуть. – О чем бы вы хотели поговорить?
– Не знаю. О чем угодно. Что доставляет вам удовольствие?
– Чтение. Когда приезжаю в город, посещаю лекции, читальные залы, общественные мероприятия. Люблю также поработать руками. Еще люблю шахматы.
– А что вы читаете?
– В основном своды законов. Иногда – художественную литературу.
Гребень медленно скользил по ее волосам. Пряди покороче, обрамлявшие лицо, уже подсыхали.
Камерон продолжал:
– Охотно читаю Марка Твена, с удовольствием прочел «Алису в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.
В этом он не признавался еще никому.
Делла посмотрела на него, на лице ее светилась улыбка.
– Я тоже читала «Алису». На самом деле это не совсем детская сказка, правда?
– А вам что доставляет удовольствие?
Словно зачарованный, Камерон смотрел на Деллу, проворно заплетающую волосы в косу.
– Примерно лет пять назад миссис Линей устроила из своего старого курятника библиотеку. Все приносили туда книги. Больше всего мне нравились книги, в которых кто-то делал пометки. Я старалась представить себе, почему именно это слово или строчка были важными для кого-то. Иногда мне удавалось это понять, иногда – нет.
– А вы делаете в книгах пометки?
– Никогда. – Она улыбнулась. – Думаю, вы тоже не делаете.
– А что еще вам нравится?
Она перевязала косу кусочком бечевки.
– Работа в огороде для меня скорее обязанность, чем удовольствие. Кроме выращивания дурацких тыкв. Готовить мне приятно, когда есть для кого это делать. – Она наклонила голову и принялась теребить кончик косы. – Раньше я любила играть на фортепиано, хотя особым талантом не обладала. А вы любите танцевать?
Он подтянул колени к животу и обхватил их руками. Если бы писака, издавший «Джеймс Камерон, американский герой», слышал их разговор, наверняка написал бы совсем другую книгу. Камерон улыбнулся:
– Когда-то я очень любил танцевать. Чего не скажешь о последних годах.
– А я обожала танцы. – Ее глаза горели в свете костра. – Обожала музыку и балы. Вальсирующих леди в роскошных белых платьях, похожих на цветы. Мужчин в черных костюмах, с зачесанными назад волосами. Помните, как там пахло? Свечами, духами и мастикой для паркета.
Она носила высокую прическу, украшая волосы драгоценными камнями. Камерон представил себе, как танцует Делла, с блестящими глазами, в роскошном атласном платье, с расшитым веером в руках.
– Это прекрасные воспоминания. – Она прикрыла рот ладонью, стараясь скрыть зевок, и перекинула косу через плечо. – День выдался тяжелый, пора и отдохнуть. Вы были правы насчет виски. У меня слипаются глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78