Короткий осмотр дома показал, что из него вывезли всю мебель и вообще все необходимое.
Фокс вышла на веранду и, осмотрев огороженный стеной двор, решила, что им будет удобнее расположиться здесь, чем в доме. Но только она повернула голову в сторону загона, где мужчины разгружали мулов, чтобы сказать им о своем решении, как в стену дома вонзилась стрела. Она пролетела в футе от ее головы, и то, что ее не задело, было чистой случайностью или скорее везением. Если бы индейцы могли видеть ее поверх стен, они выстрелили бы более точно.
Она спрыгнула на землю и помчалась к загону: ее ружье все еще свисало с седла.
— Индейцы!
Мужчины подняли головы, и в это время еще одна стрела перелетела через стену и проткнула корзину, под которой было спрятано золото.
Фокс чертыхнулась.
— Видите выступы в стене и прислоненные к стенам стремянки? — Эти выступы давали возможность обозревать окрестность и были удобными площадками для стрельбы. — Рассыпаемся. Встаньте по одному у каждой стены.
Схватив ружье и патроны, она бросилась к передней стене с воротами. Таннер побежал за ней. Она подтащила стремянку и присела у самой стены. Солнце уже садилось, но глиняные стены все еще держали тепло.
Из-за стен были слышны крики, хохот, улюлюканье и топот копыт. Индейцы атаковали деревянные ворота, осыпая стрелами нетесаные бревна.
. — Вы знаете, на что это все похоже? — шепотом спросила она и прислушалась. — Будто это шалят дети. — Она посмотрела на Таннера. — Прикройте меня, но стреляйте только в случае крайней необходимости.
Он хотел было возразить, но она уже встала и смотрела поверх стены. Ну ясное дело. Шестеро молодых пайютов в боевой раскраске просто забавлялись. Старшему из них было не больше пятнадцати.
— Эй! — крикнула она, чувствуя, что начинает злиться. Таннер поднялся рядом с ней и нацелил револьвер на индейцев.
— Что вы, черт возьми, делаете?
Отправляйтесь домой, пока вас всех не перестреляли! — крикнула Фокс на языке пайютов. Улыбки исчезли с лиц ребят, и они так ошеломленно смотрели на Фокс, будто на их языке заговорило дерево. — Стрелы ничего не могут сделать против ружей. Вот смотрите! — Подняв ружье, она выстрелила в столб, стоявший в тридцати футах от ворот. Второй выстрел был сделан в землю в десяти дюймах от ног самого старшего мальчишки. Индейцы сразу поняли смысл этой демонстрации. Один из них пустил еще одну стрелу в ворота, вскочил на свою лошадку, и вся ватага помчалась к холмам.
— Зачем вы встали? Вас могли убить, — сердито сказал Таннер.
— Это были всего лишь дети.
— Но у детей было оружие. А что вы им сказали? Фокс сбросила на землю стремянку.
— Я сказала, что они здорово выглядели в боевой раскраске.
— Черт! Похоже, мы пропустили самое интересное, — сказал подошедший Ханратти. — Я бы не возражал заполучить скальп индейца.
Фокс резко обернулась и ткнула ему пальцем в грудь.
— А теперь слушай меня внимательно, Ханратти. И ты, Браун, тоже. Вы ни в кого — слышите, ни в кого — не будете стрелять, пока я вам не скажу. Ни в индейцев, нив белых, ни в солдат, ни друг в друга. Мне ясно, что вы ни черта не знаете о том, что здесь происходит, так что будьте осторожны. — Ее просто разрывало от ярости. — И запомни, Ханратти, белые не берут скальпов.
— Некоторые берут.
— Ты прав. — Она презрительно сжала губы. — Разреши мне сказать это по-другому. Порядочные белые люди не берут скальпов. А теперь начнем разбивать лагерь.
После ужина долго не ложились спать. День был утомительным, но инцидент с индейцами выбил всех из колеи, и никому не хотелось залезать в мешок.
Некоторое время Пич играл что-то заунывное на своей губной гармошке, потом Джубал похвастался историей, произошедшей с его дядей в лесах Джорджии, когда вдруг пошел дождь из лягушек.
— Не поверите, дождь из крохотных лягушек, размером не больше двух дюймов.
— Могу поспорить, — засмеялся Ханратти, — что ты веришь и в привидения. — Он придвинулся поближе к огню. — Что-то холодно становится.
Уже несколько минут Фокс чувствовала на себе внимательный взгляд Таннера, сидевшего напротив нее. Когда он так смотрел на что-либо или кого-либо, казалось, что ничего другого для него не существует. По спине Фокс пробежали мурашки, и она провела языком по пересохшим губам.
— Где вы научились языку пайютов? — тихо спросил он. Ей уже не раз задавали этот вопрос. Однако Таннер либо знал, либо догадывался, что хотя у индейцев есть слова общие для всей нации, но каждое племя имеет свой язык.
— Когда я пересекала эту территорию до Денвера в первый раз, это заняло у меня год. Какое-то время я провела среди пайютов, шошонов и ютов и научилась разговаривать с ними. — Скромность не входила в число ее добродетелей, поэтому она не стала отнекиваться от своих умений. — Мне хорошо даются языки.
— Вы говорите на языке индейцев? — спросил Браун, явно под впечатлением услышанного.
— Я могу говорить с пайютами, шошонами и ютами, но если мы встретимся с апачами — будет беда.
— Скажите что-нибудь на их языке, — попросил Ханратти. При свете костра охранники выглядели еще страшнее, чем днем. В темноте синяки вокруг глаз казались еще темнее, а порезы и царапины — багровыми.
— Если бы у вас были индейские имена, вас звали бы Подлец и Урод, — сказала Фокс по-шошонски. Краем глаза она увидела, что Пич улыбается. Он достаточно знал этот язык, чтобы понять смысл того, что она сказала.
— Что вы сказали? — потребовал Ханратти, переводя взгляд с Фокс на Пича.
Она встала и потянулась.
— Я сказала, что завтра тоже будет длинный день. Нам надо добраться до станции Сэнд-Спрингс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97