Она выбросила это из головы, уверенная, что навсегда останется замкнутой натурой.
Но прошло всего несколько дней, и Лейси была более чем признательна судьбе за присутствие в палате соседки. Ей никогда в жизни не приходилось застилать за собой кровать, а тем более убирать комнату или ванную. Бетель Уильямс, чернокожая дипломированная медсестра, не только отлично справлялась с такого рода обязанностями, но и охотно научила всему Лейси. Она призналась, что после пятнадцати лет службы, в течение которых ей постоянно приходилось наблюдать за людьми, умиравшими мучительной смертью, а также вследствие неудачного брака и исчезновения сына, который в шестнадцать лет убежал из дома, ее потянуло на наркотики. Поскольку Бетель работала медсестрой, они были для нее легко доступны, и вскоре она пристрастилась к морфию. Однажды доктор поймал ее с поличным, когда она пыталась украсть очередную дозу. Так как Бетель была превосходной медсестрой и в остальном проявила себя вполне надежной, ей предоставили выбор – либо пройти курс лечения, либо оказаться перед угрозой увольнения, которое положило бы конец ее карьере.
– До своего появления здесь я готова была поклясться в том, что не существует способа заставить меня взяться за уборку комнаты, – сказала Лейси доктору Брекинриджу во время первого сеанса терапии. – А теперь я не только справляюсь с ней, но и делаю это… почти с удовольствием. Я слышала, что Элизабет Тейлор приходилось мыть полы в центре Бетти Форд. Это правда, доктор?
Ноа усмехнулся:
– Мне уже много раз приходилось слышать эту историю. Не могу утверждать с уверенностью, правда это или нет. Но по-моему, столь красивую легенду мисс Тейлор не станет опровергать. И я даю слово, Лейси, что вам не придется драить тут коридоры.
Сегодня, во время третьего сеанса терапии, проходившего с глазу на глаз, Лейси призналась доктору, что ей всегда было невыносимо делить с кем-либо комнату.
– Но, поверите вы мне или нет, я не имею ничего против Бетель. Более того, если бы я сейчас осталась одна, мне бы ее не хватало.
У Ноа вошло в привычку, делая заметки в блокноте, иногда потирать кончиком ручки правую сторону носа. Сейчас был как раз один из таких моментов. Его пристальный взгляд был прикован к Лейси.
– Вы говорите, это относилось к вашим мужьям и любовникам?
– Да, обычно я старалась как можно скорее спровадить их в соседнюю комнату, не задев при этом их самолюбия. К несчастью, это не всегда удавалось.
– Вы производите на меня впечатление нежной, страстной натуры, Лейси.
– Так оно и есть. По крайней мере мне самой хотелось бы так думать. Но это не значит, что я хочу видеть рядом с собой мужчину каждую минуту, будь то днем или ночью.
– Большинство людей стремятся не расставаться друг с другом сразу после того, как они занимались любовью. Им нравится засыпать в объятиях любимого человека.
– Со мной все по-другому. Обычно я даже не могу заснуть, если рядом со мной в постели есть еще кто-нибудь. И когда я все же засыпаю, то просыпаюсь с ощущением, будто лежу в постели с совершенно посторонним человеком. Даже более того, мне становится страшно, как бы странно это вам ни показалось.
– Даже когда вам случалось слишком много выпить? Или когда вы находились в кайфе после кокаина?
– Тогда все обстояло еще хуже. Если я просыпаюсь в состоянии похмелья или если начинается ломка, меня охватывает неудержимое отвращение к человеку рядом со мной.
– Ответьте мне еще на один вопрос, Лейси… Вашу мать можно было назвать любящей женщиной?
– Насколько мне известно, нет. По крайней мере отца она не любила вовсе. А! Вы имеете в виду, была ли она нежна со мной?
Ноа молча кивнул.
– Да, и даже сверх всякой меры. Можно сказать, что она подавляла меня выражением своей любви. Старая история, не так ли?
– Да, это классический образец.
– И вы думаете, что именно по этой причине я всегда избегала сближаться с людьми? Из-за того, что она постоянно, каждую минуту довлела надо мной?
– Да, в этом источник ваших переживаний, которые развились до такой степени, что почти превратились в фобию, – ответил Ноа осторожно.
– Вы можете как-то это исправить?
– Разумеется, мы попытаемся. Ваша положительная реакция на присутствие Бетель является обнадеживающим признаком.
– Вы полагаете, что моя фобия, как вы это называете, могла привести меня к зависимости от наркотиков?
– Вполне возможно, что она сыграла в этом не последнюю роль, Лейси… – Ноа снова потер нос кончиком ручки. – Думаю, вам самая пора принять участие в сеансах групповой терапии. Вы сами обещали мне это, когда узнали, что Джеффри уже присутствовал на них, помните?
– Я знаю, но… – Она вздохнула. – Я только что пыталась вам объяснить, как я реагирую на близость людей.
– Именно поэтому вы и должны к нам присоединиться. Как еще вы сможете побороть свою фобию?
– О, я вовсе не против общества. Например, я люблю вечеринки, где меня окружает множество людей.
Ноа покачал головой:
– Я вовсе не это имел в виду. Когда вы присутствуете на вечеринке, даже если вас окружают друзья, вам вовсе не обязательно с кем-либо сближаться. Вы всегда можете держаться на расстоянии. В нашей группе это невозможно. Вам придется раскрыть свою внутреннюю сущность. Как бы ни были вновь прибывшие враждебно настроены друг к другу в самом начале лечения, к тому времени, когда им приходит пора получать свидетельство о прохождении курса, они неизбежно проникаются взаимной симпатией. Разумеется, есть и немногочисленные исключения.
– Проникаться симпатией друг к другу? Раскрывать свою внутреннюю сущность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116