Лайонел в задумчивости смотрел в окно. Вот исчезла из виду станция, с которой отъехал цирковой поезд, замелькали дома, улочки… Скоро появятся поля, перелески, речки…Вот еще один сезон!Последние три года промелькнули незаметно, бесцветно, не оставив никаких впечатлений в памяти. Он переживал день за днем, замечая только, что время идет, но ничего не чувствовал, ничем не интересовался.В то же время Лайонел понимал, что надо что-то менять в своей жизни. Так больше нельзя – влачить жалкое существование, жить прошлым. Конечно же, смерть Дайаны не лучшим образом повлияла на него, теперь словно и нет больше ничего, кроме памяти о ней.Понятно, что его любовь к красавице гимнастке была слепой и безответной, но он так преданно служил этому упоительному чувству, жил только одной мечтой – просто видеть ее, дышать с ней одним воздухом, ловить взгляд… Когда произошла трагедия и Дайаны не стало, жизнь потеряла всякий смысл.Лайонел прекрасно отдавал себе отчет в том, что ему никогда не суждено вкусить радость взаимного чувства. Есть только две женщины, которые небезразличны ему, но они обе не интересуются им, то есть не испытывают к нему романтической привязанности. А он уже теперь не умеет любить на расстоянии, почти платонически, и вынужден жить без любви.Следует признать, что не только на него одного произвела неизгладимое впечатление смерть Дайаны Сальери. Трагедия взбудоражила всех в цирке, особенно после полицейского расследования, назначенного по заявлению семьи Сальери, которые не верили в несчастный случай. Братья утверждали, что у Дайаны никогда не кружилась голова на высоте и что она чувствовала себя прекрасно весь день. Они пустили слух о наркотиках и яде, небольшая доза которых не смертельна, но достаточна для того, чтобы вызвать головокружение и потерю ориентации, то есть сбить с точно рассчитанного ритма движений гимнастки. Сальери требовали вскрытия, что и было сделано, но никаких следов яда или наркотиков найдено не было.Тем не менее это не убедило Сальери, и они продолжали обвинять некоторых артистов, которые, по их убеждению, завидовали Дайане. Единственное, что удалось обнаружить полиции, так это множество людей, не любивших гимнастку, но так как никаких доказательств в преднамеренном убийстве у них не было, дело закрыли.Даже по прошествии трех лет неприязнь и подозрительность остались, и многие артисты не разговаривали с братьями Сальери.Больше всех переживал трагедию маленький Бенджи, карлик-клоун, его привязанность и преданность Дайане не знала границ, она была его богиней. Когда она умерла, Бенджи словно умер вместе с ней. Все же он продолжал выступать на манеже, но иногда Лайонелу казалось, что там, под клоунским гримом и дурацкой одеждой, ничего нет – так, пустая кукла. Они с Бенджи всегда были друзьями, а теперь едва разговаривали друг с другом, да и то их общение и разговором назвать нельзя.Но все-таки в жизни Лайонела было и приятное. Прежде всего это дружба с Лорой и Милли. Он действительно считал их самыми близкими друзьями. Милли теперь главная помощница мадам Косты, она создала множество великолепных костюмов для артистов цирка. Она мастерица высокого класса, все это признают, но не стремится сделать карьеру. Характер у нее легкий, девушка всегда в хорошем настроении. Даже если что-то и расстроит ее, то ненадолго – черта, которой Лайонел по-хорошему завидует.При мысли о Милли Лайонел улыбнулся, что-то перевернулось в его душе, но он тут же взял себя в руки.Ему прекрасно известно, что Милли влюблена в него, она и не скрывает своих чувств, но все это представляется Лайонелу скорее девичьим несерьезным увлечением, которое долго не продлится.Думать об этом неприятно. Ведь если он позволит себе отнестись к Милли серьезно, если поверит, что она способна по-настоящему любить его, то будет ужасно страдать потом. Он уверен в том, что как только он проявит ответное чувство к ней и она поймет это, то потеряет к нему всякий интерес. Но больше всего он боялся жалости к себе с ее стороны, ведь она полна сострадания ко всем, всегда готова помочь, посочувствовать, словно маленькая мама. Нет, он должен оберегать ее и себя тоже от боли и страданий. Лучше сохранить дружеские отношения с Милли, чем поверить в ее любовь и потерять ее навсегда.Отвернувшись от окна, Лайонел заметил, что в салон-вагон вошел Бенджи, а с ним Олуин Краст, силач, и Лютер Гудвин, человек-скелет. Увидев Лайонела, все трое подошли к нему.– Лайонел, рад тебя видеть! – зычным басом приветствовал его Олуин.Тот поздоровался со всеми.– Как дела, Бенджи? – спросил осторожно Лайонел. – Как у тебя прошла зима?Бенджи как-то виновато взглянул на него.– Да ничего хорошего, Лайонел, – ответил он. – Болел все время. У меня что-то с легкими.Лайонел понимающе кивнул. Он знал, что карлики подвержены легочным заболеваниям и большинство из них умирают молодыми именно по этой причине.– Сочувствую, Бенджи. Ужасная неприятность, честное слово. А сейчас тебе лучше?Карлик пожал плечами, явно не собираясь продолжать разговор.Официант принес всем напитки и стал расставлять их на столе.– Что тебе нужно в первую очередь, Бенджи, – сказал Лютер, хлопнув друга по плечу, – так это немного тоника доктора Гудвина. А еще бы следовало побаловаться с какой-нибудь горячей бабенкой. У нас тут в этом году будет новый номер – Рози и ее дрессированные пони. Я видел эту Рози, она ростом с тебя, но женщина что надо, у нее все на месте, не фигура – статуэтка. Если хочешь, я тебя с ней познакомлю…Лютер замолчал на полуслове, ошарашенный ледяным, почти враждебным взглядом карлика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110