Ее язык, казалось, стал заплетаться, дыхание сперло. Она почти с отчаянием смотрела на Димпьера.
– Да вы никак боитесь! – воскликнул он. – Вот уж никогда бы не заподозрил Мишель Вернер в робости!
Последняя фраза и вовсе выбила Мишель из колеи. Заикаясь и нервно потирая руки, она ответила дрожащим голосом:
– Париж очень интересен… И…
Тут Мишель постаралась взять себя в руки и ни в коем случае не показывать Арно, что с ней на самом деле происходит.
– И? – переспросил Арно.
– И вместе с тем он кажется мне каким-то странным… чужим… Парижане ведут очень расточительную и даже легкомысленную жизнь. Во всяком случае, большинство тех, с кем мне уже довелось познакомиться, не выглядят серьезными людьми. Они больше всего на свете интересуются удовольствиями… Простите, но у меня на родине отношение к жизни совсем другое.
Арно мрачно покачал головой:
– Это потому, что вы вращаетесь в кругу так называемых «сливок общества». Этих людей нельзя назвать настоящими парижанами.
– Наверное, это так. Но в Виргинии меня также окружали сливки тамошнего общества. И в то же время все они работали. Управляли поместьями, занимались делами. Безделье было им чуждо. Разумеется, в Америке нет королевского двора. А ведь именно среди приближенных монарха больше всего бездельников. Разве не так?
– Ах, вот оно что! Право, вы очень точно все подметили. И я убежден, что ваша страна в целом ведет куда более здоровую жизнь, нежели наше отечество. Это наша болезнь, несчастье нации. Мы уже перезрели и загниваем, как упавшая с дерева груша. Все началось с того самого дня, когда король Людовик взошел на французский престол. Его отец знал, что означает быть настоящим королем. Этот же думает только об удовольствиях.
– А я слышала кое от кого совсем другое мнение. Говорили, что нынешний Людовик неплохо руководит страной.
– Некоторые и впрямь так считают. Поскольку это им выгодно. Но заметьте: в отличие от отца его никто не называет «Король-солнце».
– Вы встречались с ним?
– Я был представлен ко двору и танцевал перед королем в Фонтенбло, а также в Версале. После выступлений у меня была возможность наблюдать как самого короля, так и его придворных. Признаться, нигде я не встречал такого сборища хамелеонов и распутников. Это настоящие паразиты, они не приносят никакой пользы стране, обществу, а занимаются только низкопоклонством перед королем.
– А как он выглядит, ваш король?
– Он недурен собой. Черные глаза. Нос типичного Бурбона. Чуть припухлое лицо. Впрочем, дело совсем не в лице. Гораздо хуже то, что наш король психически неуравновешен, крайне жесток и по большому счету лишен такого необходимого для любого монарха качества, как храбрость.
Любопытство Мишель достигло предела:
– В чем же проявляется его жестокость?
– Ему доставляет удовольствие причинять страдания другим. Например, он нередко жестоко обращается со своими придворными. Король Людовик питает нездоровый интерес к смерти: ему нравится наблюдать, как наступает смерть и отлетает жизнь. Кроме того, если бы он уделял управлению страной столько же внимания, сколько своим многочисленным любовницам! Боже всемилостивый… Впрочем, довольно об этом! Вам, наверное, уже стало холодно. Давайте-ка вернемся в гостиную. – И он бросил на Мишель странный взгляд. – Не знаю, зачем я завел с вами этот разговор. Честное слово, у меня не было намерения омрачить ваш первый званый вечер!
– Я получила огромное удовольствие от нашего разговора, месье, – с улыбкой ответила Мишель.
– Тогда, может быть, вы окажете мне честь, разрешив сесть подле вас во время ужина?
– Это было бы большой честью для меня, месье. Они вернулись в салон. Все оставшееся до ужина время Мишель уже не помнила, с кем разговаривала, и даже не замечала того, что происходило вокруг. Все ее мысли были заняты Арно Димпьером, а в ушах звучал только его голос…
На следующий день, в понедельник, предстояли обычные занятия в студии. Мишель с бьющимся от волнения сердцем поднялась по ступеням и на несколько мгновений задержалась у двери. Сейчас она снова увидит Арно Димпьера. Как он ее встретит?
Накануне за ужином Арно был очарователен и невероятно остроумен. От цинизма и раздражения, прорвавшихся у него во время прогулки по саду, не осталось и следа. Мишель наслаждалась его обществом, а также изысканными яствами, от которых ломился стол.
После застолья Арно учтиво поклонился ей и сказал, что должен уйти. Хотя Мишель жаль было с ним расставаться, она не очень грустила. Ведь как-никак, а именно ей Димпьер уделял внимание большую часть вечера. И это несмотря на то что вокруг было много других женщин, в том числе молодых и красивых. Она даже мечтать не смела о таком счастье!
Мишель осторожно открыла дверь репетиционного зала и вошла. Первым, кого она увидела, был Димпьер, о чем-то оживленно разговаривавший с Дениз Декок и Роланом Марэ. Мишель присела на скамейку и стала обувать балетные туфли, исподтишка поглядывая на Арно. Но тот продолжал разговаривать, не обращая на нее никакого внимания. Казалось, он даже не заметил прихода Мишель.
Наконец, закончив разговор с Декок и Марэ, Димпьер повернулся и оглядел зал. Взор его только скользнул по Мишель, ничем не выделив ее из числа других учениц.
– Хорошо, – сказал он и хлопнул в ладоши. – Прошу всех к станку.
Мишель поднялась со скамейки и заняла свое место у станка. Ей было очень обидно. Все же она ожидала хоть чуточку внимания к себе от балетмейстера после их встречи в салоне мадам Дюбуа. Кивка головы, доброй улыбки, загадочного взгляда… Но ничего этого не было. Почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93