Появилась она всего несколько лет назад и только недавно перелетела через Атлантический океан.
Регина опять запротестовала – эта музыка показалась ей слишком неистовой, слишком чужой. Но Лоуген не слушал молодую женщину. Он вывел ее на паркет и показал основные па, и вскоре Регина кружилась в танце, смеясь от восторга. Но при этом она заметила, что по крайней мере половина присутствующих стояла в сторонке, неодобрительно хмурясь.
– Хотя регтайм изобрели мы, американцы, многие не совсем одобряют его, считая, что это не слишком приличный и чересчур быстрый танец, – сказал Лоуген.
– А мне кажется, что музыка просто замечательная, – отозвалась Регина. – Такая веселая! Не понимаю, как можно слышать ее и не пуститься в пляс. Хотя, боюсь, у меня не совсем получается.
– У вас получается прекрасно, миссис Пэкстон, просто прекрасно.
Они танцевали, что называется, до упаду, танцевали, пока не пробило двенадцать и оркестр не заиграл, как полагается, танец, закрывающий бал, – «Доброй ночи, леди».
Когда они вышли из зала, Лоуген остановился и посмотрел на нее.
– А теперь, как я понимаю, по обычаю джентльмену полагается немного прогуляться с дамой по палубе. Вы не против?
– Я с удовольствием. Но, мне кажется, вы слишком хорошо осведомлены об обычаях, которых придерживаются во время плавания.
– Если вы хотите сказать, что я часто танцую, то я отвечу вам: «нет». Пересекая Атлантику в обоих направлениях дважды в году, я всего лишь раза три бывал на танцевальных вечерах.
– А почему это, сэр?
– Потому что я встретил именно трех женщин, с которыми мне захотелось провести вечер подобным образом.
– Уверена, что их было гораздо больше! Лоуген улыбнулся:
– Возможно, я слишком разборчив. Большинство женщин, которые мне нравились, были либо замужем, либо уже сговорены. А вы не сговорены, Регина? Можно ли называть вас просто по имени? У меня такое чувство, будто мы с вами старые друзья. А вы должны звать меня Уиллом.
Регина вспыхнула от удовольствия. Как это хорошо – плыть на таком пароходе, общаться с человеком, который ей нравится, с которым можно поговорить, с человеком внимательным, явно ею интересующимся.
– Нет, я не сговорена, Уилл, и, конечно, – да, вы можете звать меня по имени.
На палубе было прохладно, и Регина невольно вздрогнула. Уильям встревожился:
– Вам холодно? Может быть, спустимся к вам в каюту за накидкой?
– Я думаю, это неплохая идея.
Они спустились на следующую палубу и пошли по коридору к каюте Регины. Подойдя к двери, Уильям протянул руку:
– Ключ, сударыня.
Она засмеялась и подала ему ключ. Когда ключ звякнул в замке, открылась дверь соседней каюты и появился Петер Мондрэн. Он застыл в дверях, словно в раме, – свет падал на него изнутри каюты. Увидев Уильяма, отпирающего дверь в каюту Регины, он широко раскрыл глаза, а потом гневно сжал губы.
– Мы хотим погулять по палубе, Петер, – поспешно проговорила Регина, слишком поспешно, как ей показалось, – там очень холодно, вот мы и спустились за накидкой.
– Понятно, – отозвался Мондрэн ледяным тоном. И, не сказав больше ни слова, повернулся на каблуках и вошел к себе, громко хлопнув дверью.
Регина порывисто шагнула к его двери, но тут же одумалась. В ней тоже пробудился гнев. Мондрэн не имеет никакого права руководить ее поступками! Заметив испытующий взгляд Уильяма, она слегка покраснела, а потом вошла в свою комнату. Пока она искала накидку и набрасывала ее себе на плечи, Уильям ждал ее в каюте.
– Мистер Мондрэн, кажется, чем-то недоволен, – осторожно проговорил Уильям, когда они шли обратно.
– Ну, никаких прав быть недовольным у него нет. Он всего лишь наемный служащий, или, точнее, будет им, – напряженным голосом ответила Регина. Потом добавила мягче: – Кажется, я выразилась чересчур резко. Петер – мой близкий друг, но не более.
– Может быть, вы считаете его таковым, но, судя по тому, как он на меня посмотрел, я бы скорее сказал, что он влюблен в вас.
Она молчала, пока они не вышли на место, отведенное для променада, и все размышляла, насколько можно быть откровенной с Уильямом.
– Он просил меня выйти за него замуж, – все же сказала она.
– И вы, полагаю, отказали ему? Вероятно, из-за его возраста.
– Да, отчасти из-за этого, но я не люблю его. Это настоящая причина.
– Ну конечно! – Уильям вздохнул, драматически приподняв брови. – Мне нужно было сразу понять, что такая красивая женщина, как вы, получает много подобных предложений. Я удивлен, что вы снова не вступили в брак.
Регина вновь умолкла, испугавшись, что он спросит, как давно она овдовела. Ей хотелось говорить с Уильямом, видеться с ним, но что он подумает, когда узнает, что она в положении? И должна ли она сказать правду этому почти незнакомому человеку? Уильям слегка сжал ее руку.
– Лондонские мужчины, должно быть, слепы. Попомните мое слово, Регина, в Нью-Йорке за вами будет ходить целый хвост поклонников.
– Вы льстец, Уильям Лоуген, – сказала она с нервическим смешком. – Лучше расскажите мне побольше о фирме Тиффани.
– Что вы хотите знать?
– Все, что возможно.
Они направились к носу корабля. Уильям молчал, собираясь с мыслями. Было уже поздно, на палубе почти никого не оставалось. Воздух был резкий, бодрящий. На носу они остановились, опираясь о поручни. До них долетали соленые брызги. Регина оглянулась через плечо. На фоне ночного неба вырисовывались огромные пароходные трубы; зрелище было впечатляющее.
– Я нахожу весьма интересным один факт, – начал Уильям. – Время, в течение которого Чарльз Тиффани возглавлял свою компанию, почти в точности совпадает со временем царствования вашей королевы Виктории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94