Муж хотел, чтобы у его сына было больше возможностей, чем у него самого, и я намерена обеспечить своему ребенку достойную жизнь!
Хоуки вскинул брови, уловив нотки непреклонности в ее тоне.
— Даже если он вырастет рядом с матерью, с которой никто не разговаривает?
— Даже так, — твердо ответила она.
К этому времени они подошли к «Ля бель фам» и на секунду остановились, разглядывая ее. Со стороны бордель казался обычным жилым домом, разве что выглядел чуть лучше остальных. Он был белым, с голубой отделкой, затейливыми окнами и пышной лепниной. Со всех сторон дом окружал белый штакетник.
— Не хотите ли зайти на минутку? — неожиданно спросила Рейчел и, усмехнувшись, добавила:
— Сейчас нерабочее время.
— Спасибо, пожалуй, да. Я не раз собирался зайти к вам. Похоже, теперь подходящее время.
Было около полудня. Одни девушки еще спали, другие сидели в гостиной, читали и разговаривали. Это было единственное время, когда они общались. Рейчел настаивала, чтобы они были прилично одеты, когда выходят на улицу и даже дома в нерабочие часы.
Резвая Лань сидела в гостиной на тахте и внимательно следила за девушками, играющими с ребенком. Подняв глаза, она заметила Хоуки, и ее лицо расплылось в радостной улыбке.
— Как я рада тебя видеть, Копье-в-Боку! — обратилась она к нему на своем языке. — Я Резвая Лань. Ты меня помнишь?
— Разве я могу забыть Резвую Лань? Он действительно помнил ее — подробности той ночи в вигваме отчетливо запечатлелись в его памяти.
— Резвая Лань, — быстро сказал он, — мое сердце наполняется печалью, когда я думаю о твоей семье.
— Твои слова облегчают мою боль, — официальным тоном ответила индианка.
— Отлично! — воскликнула Рейчел. — Я вижу, вас не нужно представлять друг другу.
— Нет, не нужно. Я знал Резвую Лань еще в то время, когда она была ребенком. Мне приятно видеть, что вы подружились, Рейчел.
— Привет, Хоуки, — произнес мужской голос, и Хоуки, обернувшись, увидел показавшегося из вестибюля Дэвида Спенсера.
— Как дела. Спенсер? — кивнул он. — Кто-то мне говорил, что ты играешь здесь на пианино.
— Ну вот! — удивленно воскликнула Рейчел. — Вы тоже знакомы?
С тахты поднялась Джуди. Она потянулась, словно кошка, и выгнула спину, демонстрируя свою пышную грудь.
— Я не знаю этого парня. Почему вы не познакомите меня с ним?
Рейчел сжала губы. Она почувствовала укол… чего-то такого, в чем сама не могла разобраться.
— Джуди, это Хоуки Смит.
— Привет, Джуди, — улыбнулся Хоуки.
— Привет, — ответила девушка и взглянула на него из-под опущенных век. — Послушай, Хоуки. Если у тебя есть настроение…
— Сейчас нерабочие часы, Джуди, — резко оборвала ее Рейчел.
— Роуз никогда не делила часы на рабочие и нерабочие, — заявила Джуди. — Она всегда говорила, что дело есть дело, и не важно, день это или ночь.
— Я не Роуз Фостер! — огрызнулась Рейчел. — Здесь я устанавливаю правила!
— Все в порядке, Рейчел, — засмеялся Хоуки и коснулся ее руки. — Спасибо, Джуди. Ты прелестная женщина… но это не входило в мои планы.
— Да? — сказала Джуди и надула губки. — Ладно, но если ты передумаешь, я буду неподалеку.
— Я запомню.
— Ты бы лучше принял предложение Джуди. Та, кто тебя интересует, Смит, недоступна, — вмешался Спенсер.
Хоуки оценивающе посмотрел на Дэвида, и взгляд его стал жестким:
— А откуда ты знаешь, кто именно меня интересует?
— Предположим, я догадливый парень.
— Предположим, ты прав. А почему ты думаешь, что она недоступна?
— Потому что я так сказал. — Правая рука Дэвида легла на рукоятку пистолета.
Хоуки заметил его движение. Он был невооружен, но внезапный приступ гнева заставил его забыть об осторожности:
— А что, если я не соглашусь с этим? С опозданием догадавшись, что является предметом их спора, Рейчел рассвирепела:
— Джентльмены, я не желаю, чтобы обо мне говорили как о чьей-то собственности! И если я недоступна, мистер Смит, то только потому, что я так сказала. И у мистера Спенсера нет никакого права говорить за меня.
— Вот как? — Хоуки расслабился и лениво улыбнулся ей. — Вы хотите сказать, что с вами нельзя пропустить стаканчик и мило побеседовать?
Рейчел не могла сдержать улыбки:
— Я всегда рада пропустить стаканчик и поговорить.
— Ну, тогда, — развел руками Хоуки, — тогда вы будете меня видеть чаще.
— Зачем? — резко спросил Дэвид.
— Естественно, ради стаканчика вина и приятной беседы, — лениво ответил Хоуки.
В это самое время почти за две тысячи миль от них Эвеллу Рэнкину подавали второй бокал шампанского. Он сидел в гостиной «Элмхерста», нью-йоркского дома Уильяма Дж. Корнелиуса.
— Ну, Эвелл, вы довольны своей поездкой в Нью-Йорк? — спросил Корнелиус.
— О да, конечно.
Рэнкин с одобрением взглянул на роскошное убранство гостиной. Стены были облицованы привозным аргентинским мрамором, потолок украшен позолотой. Даже в самых смелых своих мечтах он не мог представить себе такого дома, как «Элмхерст». «Паровозное депо», которое поражало всех посетителей своей изысканностью, не годилось бы даже в качестве дома для прислуги «Элмхерста».
Элегантно одетый Корнелиус, чьи пухлые щеки покрывал румянец после недавнего бритья, подошел к нему с коробкой дорогих сигар. Рэнкин взял одну штуку и прикурил.
Когда мужчины раскурили свои сигары, Корнелиус сказал:
— Я пригласил вас сюда по делу. По очень важному делу.
— Да, сэр, понимаю. Должен признаться, я ломал себе голову, что бы это могло быть. В телеграмме вы указали, что хотите обсудить со мной что-то важное.
— Вы уже видели весь «Элмхерст», Эвелл? Вы хорошо его осмотрели?
— Разумеется, сэр.
— И каково ваше мнение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102