Что ему до твоей веры, священник, если он никогда не верил в богов своего народа? Он наобещал бы тебе и вдвое больше, но этого не понадобилось – ты и так попался на его приманку. Лопака использует тебя и смеется над тобой, а ты, несчастный слепец, не видишь своего.– Это ты слепа, Лилиа. Пади на колени, покайся во всех грехах, во всех нечестивых помыслах. Тогда Господь наш сжалится над тобой, и святая церковь примет тебя в лоно свое. Я дам тебе полное отпущение, мы выйдем отсюда рука об руку и направимся прямиком к Лопаке. Я скажу ему, что отныне ты находишься под моим покровительством.– Пасть на колени? Не бывать этому! Побывав в Англии, я много узнала о тебе, Исаак Джэггар. Например, мне известно, какой ты христианин! Ты только с виду таков, на деле же в тебе живет большое зло. Как лицемер, ты говоришь одно, а делаешь другое. За это тебя отлучили от церкви, и ты не имеешь права говорить от лица белого бога.– Как ты смеешь обвинять меня, женщина! Ты не понимаешь, о чем говоришь! Тебе не дано понять... о нет, не дано! – Джэггар вдруг закрыл лицо руками, потом вскинул их к соломенному потолку хижины и воззвал: – Боже милостивый! Прости ее, ибо она не ведает, что творит. Это заблудшая овечка, но под моим влиянием она познает свет веры и падет во прах перед тобой, Господи...Лилиа сделала шаг назад, но большая рука священника поймала ее за локоть. Он впился взглядом в ее полуобнаженное тело. Другая его рука неверным шарящим движением потянулась к груди, и взгляд тотчас стал масленым, похотливым. От этого прикосновения девушку охватило невыразимое отвращение.– Идем же, моя овечка, идем со мной. – В углах губ Джэггара запузырилась слюна. – Я буду твоим пастырем, я поведу тебя дорогой истинной веры... Мы воссоединимся не в грехе, а в благочестии, и с той минуты ни один волос не упадет с твоей головы...Лилиа удалось вырваться, но при этом она оказалась в глубине хижины. Священник, быстро заступив ей дорогу к выходу, продолжал что-то бормотать о священном слиянии и просветлении.– Ты что же, надеешься одурачить меня, Исаак Джэггар? – не помня себя от возмущения и брезгливости, воскликнула девушка. – Тебе нет дела до того, какой я веры, тобой движет обыкновенная похоть! Ты ничем не лучше Лопаки... Нет, ты хуже его, гораздо хуже! Если Лопака и лжет, то хотя бы не притворяется иным, чем он есть на самом деле, не скрывает своих помыслов и называет вещи своими именами. Пока жива, я не последую за тобой!Джэггар размахнулся, намереваясь ударить ее. Однако потом его плечи ссутулились, а рука бессильно повисла вдоль тела. Он потряс головой, словно отгоняя наваждение, и в глазах его снова зажегся фанатический огонь.– Это ты во всем виновата, Лилиа Монрой! Это в тебе живет большое зло, и имя этому злу – обольщение. Ты сосуд греха, воплощение бесстыдства, ты совращаешь одним видом своего полуголого тела. Боже, ты и святого собьешь с пути истинного! – Он обшарил ее взглядом, и Лилиа охватило желание прикрыться. – Посмей только сказать, что я не прав! Почему ты не хочешь носить достойную одежду и скрывать это грешное тело от мужских глаз? Потому что это лишит тебя возможности обольщать! Подобно Еве, по вине которой был утрачен рай, ты искушаешь мужчин, а когда они поддаются на приманку, изображаешь невинность и унижаешь их! Тебя радует, что по твоей милости еще один несчастный обречен на вечные муки! Как прокаженная, ты заражаешь всех одним своим прикосновением, одним своим дыханием! Последний раз повторяю: раскайся и следуй за мной, пока я еще готов спасти твою душу!В этот момент в дверном проеме мелькнула тень, и послышался голос Акаки:– Лилиа! Ты вернулась?Войдя, женщина удивленно уставилась на священника.– Что здесь происходит? Что нужно этому человеку, доченька?Преподобный Джэггар заметался по хижине. Увидев Акаки, он как бы уменьшился в размерах и потерял зловещее величие безумца. Теперь это был застигнутый врасплох бледный и худой человек. Со сдавленным возгласом он выскочил из хижины и исчез в зарослях. Акаки с минуту смотрела ему вслед, потом повернулась к дочери.– Это ведь Исаак Джэггар? Но как он здесь оказался? Насколько мне известно, священник переметнулся к Лопаке... Странно. – Внезапная мысль заставила ее нахмуриться. – Что-то произошло? Он обидел тебя, Лилиа?– Нет, мама, ничего страшного не случилось. – Тем не менее Лилиа содрогнулась и обхватила себя руками. – Это плохой человек, мама, очень плохой.Джэггар нашел Эйзу Радда в условленном месте на пляже. К тому времени, когда они встретились, миссионер уже пришел в себя.– Ну что? – нетерпеливо осведомился Радд. – Покончил ты, наконец, с этой туземной сучонкой или нет?Джэггар стиснул руки в кулаки с такой силой, что ногти, отчасти обломанные, отчасти обкусанные, впились в ладони. Миссионер всей душой приветствовал эту боль – она несла с собой что-то вроде очищения, помогала забыть, что он снова был на грани падения.– Ну что молчишь, преподобный? – брюзгливо настаивал Радд. – Скажи, ты ведь прикончил ее?– Нет, – благочестиво ответил Джэггар, собравшись с мыслями. – Я служу Господу и никогда не подниму руку на Его создание, как бы оно ни погрязло в грехах.– И так ты ответишь Лопаке, когда он задаст тебе тот же самый вопрос? – хмыкнул Радд, покачиваясь на пятках. – Представляю себе, как неприятно он будет удивлен. Чтоб мне пропасть, он может даже... Как это ты выразился? Поднять на тебя руку, и притом не пустую.– Господь наш не оставит нас в час испытания и подскажет, как избавиться от Лилиа. Душа ее поражена проказой, и за это она должна быть... Она должна быть...Миссионер уставился вдаль невидящим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126