Больше всего Лилиа досаждали модистки. Они то снимали мерку, то ползали вокруг нее на коленях с неизменным веером длинных булавок во рту, подгоняя наряды по фигуре. Учителя не вызывали у девушки неудовольствия, поскольку еще отец привил ей любовь к знаниям.Учитель танцев, Томас Вильтон, был истинным знатоком своего дела. Занятия с ним скрасили Лилиа первые недели пребывания в Монрой-Холле. Этот стареющий денди ровного и добродушного нрава не уставал удивляться быстрым успехам девушки.– Вы просто поражаете меня, – как-то раз сказал он. – В Англии учить танцам несложно, ведь девочки чуть не с пеленок смотрят с галереи на танцующие на балу пары, а потом подражают основным па. Но уж если найдется такая, что никогда и не пыталась танцевать, с ней намучаешься.– Все очень просто, мистер Вильтон, – я тоже с детства знаю танцевальные па. У нас на Мауи все умеют танцевать.– Да что вы? Неужели на этих забытых Богом островах тоже знают наше искусство танца?– Не ваше, мистер Вильтон, а наше собственное.Радуясь возможности хоть пару минут провести без ненавистных туфелек, Лилиа сбросила их и начала грациозно покачиваться в танце островитян. Бедра ее ритмично двигались, руки, казалось, пели безмолвную песнь, все тело говорило на каком-то неизъяснимо чувственном языке. Длинная пышная юбка затрудняла движения, совершенно не стесняемые легкими капа , и все же танец девушки давал представление об искусстве островитян.Томас Вильтон расплылся в улыбке, но, опасаясь, как бы кто-нибудь не заглянул в зал, замахал руками.– Постойте, довольно! Согласен, это в высшей степени... хм... милый и своеобразный танец, но здесь он неуместен! Если бы вам вдруг вздумалось станцевать перед гостями нечто подобное, мужчины потеряли бы голову, а женщины!.. Словом, вам навсегда пришлось бы поставить крест на своей репутации.– Но почему? – удивилась Лилиа. – Что такого я сделала? Это всего-навсего танец, часть культуры Мауи.– Ну да, есть немало культур и, должно быть, немало танцев... Неужели... вы и впрямь не понимаете?– О чем речь?– Какое простодушие! Уму непостижимо... – Учитель танцев возвел глаза к небесам. – Как бы это сказать... Словом, ваш танец так же распаляет, как и самая низкопробная книжонка с пошлыми картинками, которые продают в квартале красных фонарей. Поверьте мне на слово и никогда больше не пытайтесь исполнять в Англии танцы своего народа. Ах, какая жалость... – почему-то вздохнул он и тотчас широко улыбнулся. – Ничего, я вмиг обучу вас самым изысканным – и благопристойным – бальным танцам.Еще один источник радости и удовольствия Лилиа нашла в ежедневных уроках верховой езды. Как и в танцах, она преуспела в этом искусстве легко благодаря врожденной ловкости и грации. Лишь в первый день девушка побаивалась лошади. Когда грум подбросил ее в седло, она лишь усилием воли сдержала испуганный возглас. Однако первая же поездка привела девушку в восторг, а второго урока она Ожидала уже с нетерпением.Леди Анна строго-настрого наказала груму Тедди, чтобы он и не думал седлать для своей ученицы норовистых и горячих лошадей, пока она не научится держаться в седле уверенно и без малейшего страха. Лилиа досталась самая старая лошадь на конюшне – мерин, полжизни возивший тележку. Куда бы Лилиа ни направилась на этом старом одре, ее непременно сопровождал один из грумов.И вот настал долгожданный день, когда Лилиа позволили выбрать себе верховую лошадь. Тедди, маленький и сморщенный, как гном, – сделал широкий жест и улыбнулся.– Мисс, леди Анна хочет подарить вам лошадь.К тому времени Лилиа уже решила, что остановит свой выбор на серой в яблоках кобыле, которую заметила из окна бабушкиной спальни. Она сразу направилась к нужному стойлу.– Прекрасный выбор, мисс! – одобрил Тедди. – У вас чутье на лошадей. Кобыла эта, изволите видеть, самых чистых кровей. Его милость собирался разводить скаковых лошадей, да вот умер не в срок. А кличка ее...– Нет-нет! – поспешно перебила девушка. – Я сама дам имя своей лошади.Она склонилась к животному, погладила шелковистую гриву и прошептала:– Хе уно... – Как вы сказали, мисс?– Я назвала ее на своем родном языке, Тедди. Хе упо означает «гроза».– Что ж, Гроза так Гроза. Его милость, будь он жив, не одобрил бы смену клички, но теперь ему уже все равно, а ее милость такие мелочи не волнуют. Она мне как-то говорила, что держит лошадей в память о нем... ну и, конечно, чтобы нам, грумам, было чем заняться.Поскольку на сей раз это была настоящая верховая лошадь, горячая, норовистая и порой капризная, для начала Лилиа разрешили проехаться только по лужайке за домом, да и то под неусыпным наблюдением Тедди. Однако девушка тотчас пустила кобылу в галоп, отчего шапочка свалилась, волосы растрепались и струились по ветру темной шалью.Тедди побранил ее за безрассудство.– Мисс, вам следует быть осторожнее, пока не наберетесь опыта. Что, если Гроза сбросит вас и вы расшибетесь? Леди Анна с меня шкуру спустит!– Ничего со мной не случится! Ездить верхом все равно что плавать – проще простого!– Что ж, вы быстро все схватываете, спорить не буду.– Значит, мне уже можно ездить, куда захочется? – с нетерпением осведомилась Лилиа.– Как скажет ее милость.– Что ж, – не слишком охотно ответила леди Анна, – если Тедди полагает, что ты уже освоила азы, опыт придет сам собой.– Спасибо, бабушка! – порывисто воскликнула Лилиа. – Начав ездить одна всюду, где захочу, я наконец пойму, что свободна и могу располагать собой. Не поймите меня превратно, но я все еще чувствую себя пленницей в Монрой-Холле.– Правда? – Леди Анна вздохнула. – Значит, ты больше пошла в отца, чем я думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126