Он соблазнял и Оуэна пойти с ним.– Пошли, Оуэн. Мы целую неделю не были ни в одном салуне, – говорил Джон. – Я хочу пропустить пару стаканчиков.– А может быть, три или четыре, – сухо отвечал Оуэн. Он неохотно выделил ему деньги, присланные Каррузерсом. – Думаю воздержаться на этот раз. Наверное, там подают сок тарантула. – Так стали называть ужасное самодельное виски, которое продавалось в салунах. – И пожалуйста, полегче с деньгами, Райли. Одному Богу известно, когда снова прибудет почта.– Это мои деньги, – угрюмо заявил Райли.– Ты тратишь их в десять раз быстрее, чем зарабатываешь.– Ты не мой опекун, Тэзди!– Это верно, но видит Бог, ты нуждаешься в нем! Райли пристально посмотрел на Оуэна, открыл было рот, затем закрыл и пошел вниз по склону холма.Оуэн разложил свои бумаги и начал сочинять новую статью:Хэнгтаун, Калифорния, 10 мая 1849 года. Город, недавно получивший название Хэнгтаун, раньше назывался Старые Сухие Прииски. Однако из-за трагических обстоятельств название изменили.Пятеро мужчин были пойманы при попытке ограбить местного игрока. Присяжные из старателей допросили их и приговорили каждого к тридцати девяти ударам кнутом. Когда наказание исполнили, троим из них предъявили обвинение в ограблении и убийстве в прошлом году на реке Стенислоу.Другой суд осуществлялся приблизительно двумя сотнями старателей. Ни один из обвиняемых не знал ни слова по-английски и, конечно, не понимал, что происходит. Будучи слишком слабыми после порки, чтобы протестовать, они через полчаса были признаны виновными и приговорены к повешению.Несколько здравомыслящих человек пытались возражать, говоря о гуманности и о поспешности, с которой свершился суд, но безуспешно. Ваш корреспондент побеседовал с одним из протестовавших – Тайлером Говардом, бывшим армейским лейтенантом, подавшим в отставку. Говард сообщил, что в толпе – много пьяных хулиганов, которые угрожали повесить и протестующих, если они не перестанут возражать.Поняв, что им грозит, осужденные просили дать им переводчика, но просьбу отклонили. Старатели накачались спиртным и жаждали крови. Подкатили фургон, мужчин поставили на платформу, и на шеи им накинули петли, а другие концы веревок привязали к толстому суку дерева. Затем фургон отъехал.Так часто свершается правосудие в лагерях старателей. После этого случая Старые Сухие Прииски стали называться Хэнгтауном – городом повешенных. Это название не нравится местным жителям, и они думают, как снова переименовать его. Наиболее подходящим названием считается Плейсервил.Хотя происшедший случай кажется диким, он не является необычным в лагерях старателей, где почти не существует законов и преобладает произвол. Дело осложняется еще и тем, что эйфория прошла и золото стало трудно добывать. Расстроенные старатели порой вымещают свое разочарование и плохое настроение на преступниках.Теперь рассказы о найденных самородках стоимостью в тысячи долларов или о том, как с помощью кастрюли удалось намыть золотой песок на пять тысяч долларов, больше не вызывают энтузиазма. Все знают, как тяжело отделять золото от камней и песка. Вначале основными инструментами старателей были лопата и кастрюля. Сейчас применяется специальный лоток для промывки золота или приспособление, называемое «Длинный Том».Лоток очень похож на детскую люльку. Это продолговатый деревянный ящик длиной в три фута, установленный на деревянную качалку. Ко дну ящика поперек него с определенным интервалом прибиты порожки. Конец ящика может в зависимости от наклона открываться и закрываться с помощью брезентового фартука, натянутого на раму. На конце лотка сбоку приделана ручка. Старатель набирает в бункер гравий и льет сверху воду, затем начинает покачивать лоток. Вода отклоняет фартук и вытекает из лотка вместе с легкой породой, оставляя золотой песок на порожках, если, конечно, он есть в гравии. Чаще всего золото отсутствует.«Длинный Том» состоит из двух частей: наклонного двенадцатифутового желоба, который заканчивается перфорированным железным листом, называемым решетом, и ящика с прибитыми поперек порожками, на который опирается нижний конец желоба. Лопатой нагружают золотоносный гравий в желоб и льют воду, пропуская породу через сито в ящик, где частицы золота задерживаются деревянными порожками…Незаметно стемнело, и Тэзди перестал писать. В Хэнгтауне зажглись огни. Слышались громкие крики и смех.Оуэн съел холодный ужин – галету и вяленое мясо, умылся холодной весенней водой и развернул одеяла.Он долго лежал на спине, заложив руки за голову и глядя в ночное небо, усеянное яркими звездами.Оуэн снова почувствовал прежнее нетерпение. Это означало, что его интерес к золотым приискам ослабел. Он знал по прошлому опыту: если ему становилось скучно, то и читательский интерес к его статьям пропадал. Оуэн уже написал двенадцать статей, рассказав все о «золотой лихорадке». Он был уверен, что лагеря золотоискателей просуществуют еще долго, но первый ажиотаж прошел, и ничего нового о них уже не напишешь.Кроме того, если честно признаться самому себе, он соскучился по Филадельфии, чего раньше никогда не испытывал. Может быть, это из-за Джемайны? Скорее всего да. Ему очень хотелось увидеть ее. Она не ответила ни на одно его письмо, и он заподозрил, что она и в самом деле не скучает без него.Оуэн уснул с мыслью о Джемайне и был разбужен чьим-то грубым голосом, зовущим его по имени:– Мистер Тэзди, проснитесь. Оуэн сонно потряс головой и сел.– Что?.. – Он узнал Тайлера Говарда. – В чем дело, лейтенант? Что случилось?Лейтенант Говард присел на корточки рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93