За отрядом полицейских, достаточно далеко, чтобы его не могли заметить, следовал одинокий всадник — высокий грузный человек, одетый в городской костюм и котелок. Он уверенно держался в седле, а его лошадь двигалась вперед легким галопом. В сухом воздухе было нетрудно следить за продвижением отряда — их путь сопровождало облако клубящейся пыли. Лицо мужчины было спокойным, и он что-то напевал себе под нос.
Глава 20
Пью ощущал усталость, раздражение и ломоту во всем теле. Когда они наконец остановились, чтобы устроиться на ночь — с приближением осени она теперь наступала все раньше, — он с большим трудом слез с лошади.
Чашу его терпения переполнило это глупое создание, Аннабел Ли! Хартер соскользнул с седла, а она осталась сидеть на лошади, как будто ждала чьей-то помощи.
Ладно, решил Пью, надо с самого начала поставить ее на место.
Они остановились на небольшой поляне, окруженной густым кустарником и валунами.
Хартер, страдавший от сильной боли, опустился на землю рядом с большим камнем. Пью не испытывал сочувствия к этому болвану: своей непроходимой глупостью он сам навлек на себя все эти несчастья.
Тем временем безмозглая девчонка все еще сидела на лошади, свесившись с седла и беспомощно озираясь.
Пью пристально взглянул на нее. «Лакомый кусочек, — подумал он, — но, как и все женщины, пригодна только для одной цели». Если бы не защита, которой она может им послужить, Пью с радостью избавился бы от нее прямо сейчас. Он сделает это, как только они окажутся в безопасности, хотя, возможно, сначала насладится ее телом.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как он последний раз взбирался на женщину. Желание посещало его уже не так часто, как в те годы, когда он был моложе и весил гораздо меньше. Тем не менее время от времени он испытывал потребность в сексуальной разрядке. А что касается аппетита, ей-богу, тут он был ненасытен!
— Ты! — неожиданно зарычал Пью, отчего и Хартер, и девушка вздрогнули. Он ткнул пальцем в Аннабел, а затем показал на землю: — Слезай с лошади и дай ей отдохнуть! Нужно кое-что сделать, а поскольку в данный момент Чесли не в состоянии, ты его заменишь.
— Я? — Глаза Аннабел широко раскрылись.
— Да, ты! Разве тут есть кто-то еще? Давай слезай с лошади и займись делом.
Аннабел полными слез глазами посмотрела на землю. До сих пор ей не приходилось ездить верхом, и она понятия не имела, как следует обращаться с лошадьми. Земля казалась ей очень далекой, но она понимала, что не получит никакой помощи от Чета.
Она неловко сползла вправо, пытаясь одной ногой достать до земли. Но как только вес ее тела сместился, лошадь заржала и встала на дыбы. Аннабел рухнула на землю, сильно ударившись правым боком.
— Не так, дура! — взревел Пью. — Никогда не слезай с лошади с правой стороны. Неумеха! Я обречен жить в окружении неумех! Давай поднимайся и набери воды в реке.
Аннабел встала; слезы боли и унижения потекли по ее щекам. Она отряхнулась, старательно избегая взгляда Пью.
— Хватит реветь, женщина! — вновь раздался его голос. — Принеси воды!
Аннабел растерянно оглянулась. В чем же она ее принесет?
— Котелок, глупая девчонка! Котелок! В седельных сумках.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы снять седельные сумки с лошади, которая нервно шарахалась в сторону, как только Аннабел пыталась к ней подойти, а затем достать котелок. Спотыкаясь от усталости и боли, поминутно вытирая слезы, она заковыляла к реке.
Наполняя маленький котелок в быстрой речушке, Аннабел тупо подумала, не попытаться ли ей убежать. Но если ей это удастся, что она будет делать дальше? Куда пойдет? Они находятся за много миль от Доусона, и она не сможет пешком преодолеть этот путь. Эта дорога была довольно оживленной, и когда-нибудь кто-нибудь проедет мимо, но до этого момента может пройти много времени, а она — Аннабел понимала это — плохо подготовлена к встрече с суровой природой. В это время года пурга могла начаться в любую минуту. Кроме того, в этой местности водились дикие звери. Нет. Она не будет пытаться сбежать. Это было бы глупо.
Когда она принесла воду, Пью уже расседлал лошадей и бросил на землю одеяла. Он раскраснелся и выглядел сердитым. Аннабел подумала, что толстяк не привык заниматься подобными делами и теперь злится на нее за ю, что она не поспешила ему на помощь.
Они приготовили холодный ужин из взятой с собой провизии. Пью съел столько же, сколько они с Четом вдвоем, закусив большой плиткой шоколада, которую достал из сумки.
Постель соорудили из разложенных на сосновых ветках одеял, и Аннабел догадалась, что ей, по всей видимости, придется спать вместе с Хартером. Стало темно, сильно похолодало, и она подумала, что вдвоем им будет легче согреться.
Кроме того, хоть она и сердилась на Чета за его грубое обращение с ней, но по сравнению с Пью он казался почти что добрым. Похоже, усталость и боль смягчили его, и он уже не думал о плотских утехах. Поэтому Аннабел прижалась к нему, радуясь теплу его тела. Она видела, что Пью взял себе вдвое больше одеял, чем отдал им, но не посмела высказать свое мнение по этому поводу. Толстяк завернулся в них и положил голову на седло.
Она проснулась от грозного окрика Пью, который приказывал ей вставать. Было еще темно, и она ощущала почти такую же усталость, как вчера, когда ложилась в постель.
Пью уже поднялся, его одеяла были скатаны, и теперь он седлал лошадь.
— Разбуди Чесли, — кратко распорядился он и ткнул пальцем в Хартера.
Аннабел вздохнула и потрясла Хартера за плечо. Наконец, с ворчанием и проклятиями, Чет проснулся.
— Седлайте лошадь! Пора двигаться, — приказал Пью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93