Учитывая, что все еще спят, говорила она негромко, тем более что перепуганный слуга явно ни о чем не рассказал сэру Уилфриду. Что ж, можно проявить некоторое великодушие, решила она.
Зато по отношению к сэру Майлсу великодушия в душе Жизель не ощущала. Какого дьявола он вьется вокруг нее, словно пчела вокруг цветка? Чего хочет добиться? Неужели не понимает, что у нее и так голова идет кругом?
Кстати, почему он с самого утра не разговаривает с ней? И что ответить, если он все-таки заговорит?
Когда месса наконец закончилась, Жизель повернулась с намерением вежливо поздороваться с сэром Майлсом, но его позади не оказалось. Осмотревшись, девушка увидела, что он неспешно идет к выходу из часовни. В дверях, поджидая Елизавету Коутон, стояла леди Алиция с выражением безразличия на красивом лице. Однако при виде рыцаря Алиция заметно оживилась. Поравнявшись с нею, Майлс остановился, и они весело о чем-то заговорили.
Быть может, он сделает предложение Алиции? – с надеждой подумала Жизель, торопливо проходя мимо них. Если так, можно не сомневаться, что предложение будет принято с великой радостью, ведь большую часть своего времени Алиция посвящает охоте за самыми завидными женихами.
Только бы сэр Майлс не крутился весь день возле меня, вздохнула Жизель, только бы держался подальше. Сегодня ночью Рождество, и праздничный ужин должен пройти на самом высшем уровне…
Майлс и не думал держаться подальше, как тайно надеялась Жизель. Напротив, он постоянно приводил ее в замешательство, появляясь в самых необычных местах, где она меньше всего ожидала его увидеть, а затем исчезал, не сказав ей ни слова.
Он неожиданно заглянул на кухню – под предлогом взять кусочек хлеба, так как леди Алиции захотелось покормить уток, плавающих в крепостном рве, – как раз когда Жизель отдавала последние распоряжения относительно меню праздничного ужина.
Он на минутку зашел в конюшню, якобы проведать своего жеребца, когда прибыли подводы и Жизель выясняла у грума, достаточно ли теперь сена.
Он играл во внутреннем дворе, метая в цель кольца, когда она перебегала от одной кладовой к другой, выбирая вино и фрукты.
Он прогуливался по залу, когда слуги под наблюдением Жизель расставляли столы.
Он громко хохотал, беседуя с сэром Уилфридом, когда девушка проходила мимо солярия, торопясь в свою комнату.
Словом, он умудрялся повсюду попадаться на глаза, но ни разу не заговорил с ней, даже не пожелал счастливого Рождества.
Впрочем, его вездесущность не должна ее волновать, убеждала себя Жизель. Беспокоила лишь одна мысль: в качестве хозяйки замка она должна заботиться об удобстве гостей, а его упорное молчание могло означать, что накануне она была с ним слишком груба. Наверное, он уже поведал сэру Уилфриду о неучтивости его племянницы. Впрочем, это маловероятно – зная характер дяди, Жизель понимала, что в таком случае тот немедленно призвал бы ее в солярий для отчета.
К счастью, сэр Уилфрид был ею по-прежнему доволен, и ужин прошел без сучка, без задоринки. Жизель усадила Майлса справа от дядюшки, а сама устроилась по левую руку, что полностью исключало возможность всяческих бесед. По крайней мере не пришлось снова выслушивать укоры, что она невнимательна к рассказам гостя. А тот, по правде говоря, и не делал никаких попыток вступать с ней в беседу. Все шло как нельзя лучше, однако в глубине души девушка почему-то чувствовала разочарование.
Вскоре после того, как подали десерт, Жизель выскользнула из-за стола и отправилась в подсобное помещение, чтобы проследить за тем, как разливались спиртные напитки.
На таких торжественных трапезах ни в коем случае нельзя нарушить этикет, кубки с напитками должны подаваться на соответствующие столы: вино, щедро сдобренное всевозможными дорогими пряностями и мелко нарезанными яблочными дольками, – для высокородных дворян, эль с печеными яблоками – для тех, кто занимает более скромное положение в обществе; всадники из свиты господ, как правило, получали кувшины с сидром.
После непременных рождественских тостов столы отодвинули к стене, и в центре зала начали веселое представление жонглеры и фокусники, которых Жизель наняла для потехи гостей на сегодняшний вечер. Жизель и сама увлеклась их забавными выходками, тем более что теперь не нужно было думать о сэре Майлсе – тот стоял в дальнем конце зала и оживленно беседовал с группой молодых вельмож.
В целом Жизель была удовлетворена тем, как прошел рождественский прием, и если весь день ее преследовало чувство досады из-за поведения сэра Майлса, то сейчас она отметила, что он не обращает никакого внимания ни на леди Алицию, ни на леди Елизавету.
Жизель не стала ломать голову над вопросом, почему его пренебрежение другими дамами должно ее утешать.
На следующее утро девушка проснулась с тягостным предчувствием, что сэр Майлс станет снова повсюду безмолвно преследовать ее, но вскоре от прислуги узнала приятную новость: несколько рыцарей, и он в том числе, решили устроить прогулку на лошадях.
Она обрадовалась, так как временная передышка давала уверенность, что никто не будет мешать ей исполнять свои обязанности. Остаток дня пролетел незаметно.
Прежде чем отправиться в опочивальню для того, чтобы переодеться к ужину, Жизель решила, что, раз уж назойливый сэр Майлс не досаждал ей своим присутствием весь день, она сможет вытерпеть его соседство за столом. О чем и сделала соответствующие распоряжения.
Довольная тем, как легко преодолела собственное раздражение, Жизель поднялась в свои апартаменты и увидела, что Мэри успела приготовить ее любимый наряд – отделанное серебряным шитьем платье из мягкой шерсти, темно-синего цвета, каким бывает летнее безоблачное небо при закате солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32