Сейчас он делал все, чтобы доставить ей удовольствие, и даже, выбирая подарок, учел ее вкусы.
В каком-то смысле у Бакстона можно кое-чему поучиться. Например, он гораздо легче переносит подшучивания над собой, чем она.
Если сэр Майлс будет продолжать действовать в таком же духе, ее намерение уклониться от свадьбы рассыплется в прах, просто-напросто развалится, как старый коровник, мимо которого они только что проехали. Жизель невесело усмехнулась. Для того чтобы не расслабляться, нужно помнить, как надменно Бакстон заявлял, что заставит ее полюбить себя.
Тучи, закрывавшие утром небо сплошной пеленой, развеялись, и Жизель разглядела маленькую черную точку – топот копыт вспугнул какую-то птицу с одного из деревьев, с двух сторон обрамлявших заснеженную дорогу. Верхушки сугробов на обочине сверкали в скудных лучах зимнего солнца. Пейзаж оживляли зеленью высокие стройные сосны. В прозрачном воздухе стоял терпкий запах хвои, который чем-то напоминал Жизель аромат ладана в их часовне.
Несколько раз на глаза ей попадались деревья, украшенные ветвями омелы, чьи плоды тускло краснели на темной коре. И Жизель вспомнила рассказы своей подруги Сесилии о том, что друиды при помощи омелы избавляли женщин от бесплодия.
Это воспоминание сразу навеяло мысли о детях. Перед глазами Жизель встало лицо Майлса, когда он во дворе замка говорил ей об их детях…
Девушка повернула голову, чтобы посмотреть, где он сейчас, и сразу же встретилась с его пронзительным взглядом. К ее досаде, рыцарь немедленно направил к ней коня. Жизель смутилась. Получилось так, будто она сама пригласила его подъехать ближе.
– У вас задумчивый вид, миледи, – заметил Майлс, как только оказался рядом.
– Вокруг так красиво. Я загляделась вон на ту птицу.
– Завидуете ее свободе?
– Ну, подобной мысли у меня не было, но теперь, когда вы задали вопрос, должна признать, что вы правы.
– По правде говоря, и я завидую тому же.
Жизель удивленно взглянула на него.
– Но почему? – воскликнула она. – Вы же и так свободны.
– Никто на свете не свободен по-настоящему, миледи. К примеру, я обязан держать ответ перед своим отцом, поскольку он мой господин и повелитель. Кроме того, я должен делать все, что в моих силах, чтобы мои подданные жили в достатке.
– О да, конечно, – согласилась Жизель.
С какой-то странной, загадочной улыбкой Майлс всем корпусом повернулся к своей спутнице.
– Мне очень нравится ваш дядя, миледи, – сказал он. – Думается, он прекрасный человек.
– Так оно и есть, – равнодушно, как само собой разумеющееся, подтвердила Жизель.
– В таком случае я и вам завидую, – произнес Майлс таким же равнодушным тоном, лишенным всякой жалости к себе.
Жизель вспомнила рассказ дяди о родителях сэра Майлса, и новая мысль посетила ее. Возможно ли, что Майлса интересует не только ее приданое, но и то, что у него появится настоящая семья, в которой ему будет тепло и спокойно – не так, как в собственной?
– Дядюшка самого высокого мнения о вас, – заметила она.
– Вот как? И потому согласился по вашему желанию отвергнуть меня в качестве вашего жениха? – осведомился Майлс.
– Не судите его строго, просто дядя очень любит меня и хочет, чтобы мне было хорошо. Однако, я уверена, к вам он расположен всей душой.
– Я бы предпочел услышать из ваших уст, что расположены ко мне вы.
– Мне казалось, что вы это уже решили за меня, – не без лукавства упрекнула его Жизель.
Однако рыцарь не подхватил шутку, и девушка мысленно устыдила себя. В сердце ее шевельнулась жалость к сэру Майлсу. Если то, что дядюшка говорил о семействе Бакстонов, правда – а усомниться в его искренности у нее не было повода, – жизнь этого блистательного рыцаря не так безоблачна, как она предполагала.
На долю Жизель тоже выпали нелегкие испытания, но Майлс, совершенно очевидно, страдал куда сильнее. И возможно, если она рассматривает супружество как потерю независимости, то он – как приобретение чего-то главного, чего всегда был лишен. Неужели Майлс действительно считает, что она одна способна помочь ему в этом? Дядя говорил, что внимание достойного рыцаря Майлса Бакстона должно льстить ее самолюбию, – что ж, очевидно, он не далек от истины.
Они продолжали ехать в молчании. Время от времени Жизель искоса бросала взгляды на сэра Майлса, размышляя, насколько верно ее предположение. Если так, то становилось ясно, почему он столь настойчиво добивается ее руки.
– Вас тоже посетило задумчивое настроение, сэр Майлс? – спросила она наконец.
Словно очнувшись от невеселых мыслей, рыцарь повернулся к ней и улыбнулся.
– Покорнейше прошу извинить меня за некую рассеянность, миледи. Но уверяю, что я не был занят размышлениями о том, как бы поизощреннее расставить сети и против вашей воли склонить вас к браку. Не настолько я самоуверен.
– Но я так не думаю, милорд…
– Думаете, думаете, – спокойно перебил ее Майлс. – В своей жизни мне доводилось слышать отзывы о себе и похлеще. – Внезапно он криво усмехнулся и добавил: – Честно говоря, сейчас меня занимала тема любви.
Никак не ожидая услышать подобное признание, Жизель вспыхнула.
– Тема любви? Вот как?
– Да. Дело в том, что Елизавета Коутон безнадежно влюблена.
Нахмурившись, Жизель промолчала, стараясь подавить чувство разочарования, которое почему-то охватило ее. В самом деле, с чего бы ей расстраиваться? Во-первых, Бакстона полюбила другая, а значит, надо радоваться, раз она сама… равнодушна к нему. А во-вторых, он откровенен с нею, а такое нужно ценить.
– Не в меня, – выдержав паузу, добавил Майлс.
– Чувства Елизаветы Коутон меня ни в коей мере не интересуют, это не моя печаль, – быстро проговорила Жизель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32