Его прибор. Его работа. Держу пари, что если ты проиграешь одну из записей, которыми он так увлекался, то снова ощутишь его близость.
Мегги долго смотрела на эдифон. Меньше всего на свете ей хотелось почувствовать близость Ро. Она боялась, что не сможет вынести нестерпимой боли.
— Я слушала одну из записей чуть раньше, сегодня вечером, — сказала она. — Джесси попросил меня.
— Ну, что ты при этом чувствовала? Мегги покачала головой.
— Не знаю. Не могу точно сказать. Это было пение Эбнера Пиза. Веселая песня, но меня она опечалила…
Бабушка кивнула:
— Выбери еще какой-нибудь из цилиндров, и давай послушаем его.
Мегги колебалась. Ей не хотелось этого делать.
— Уже очень поздно, шум может потревожить папу и Джесси…
— Давай, давай, девочка! — настаивала бабушка. — Надо посмотреть и убедиться, то ли это, что нам нужно!
Мегги с неохотой поднялась со стула и подошла к столу. Цилиндров было много, каждый аккуратно уложен в свой собственный круглый футляр. Мегги наобум взяла один из них и поставила на игровой диск. Еще раз за этот вечер она завела ручку и опустила на воск иглу. Она стояла рядом, наблюдая, как вращается и вращается цилиндр, и вместе с этим движением исчезли все мысли. Потом зазвучала песня.
Почти сразу Мегги узнала отдаленный мелодичный звук скрипки Джесси. Но знакомый голос, заполняющий комнату!.. Она слышала его поющим песню только однажды — дождливым днем в дровяном сарае…
«Рад нашей встрече, рад нашей встрече, любовь моя, Рад нашей встрече, рад нашей встрече», — сказал он мне. — Из дальних краев, из дальней поездки вернулся я, И все это только рада любви к тебе!»
Звук его голоса, такой близкий, как будто Ро был здесь, в комнате, вонзился в сердце Мегги, как нож. Она громко вскрикнула от боли, закрыла лицо руками и упала на колени.
— Что я наделала! — воскликнула она. В мгновение ока рядом оказалась бабушка, обнимая и успокаивая ее:
— Ну полно, полно, дитя! Я знаю, тебе надо хорошенько выплакаться. Я знаю, тебе сейчас плохо, но жизнь всегда полна страданий. Мы должны страдать, иначе никогда не смогли бы оценить мгновения счастья…
Они вместе стояли на коленях на полу, пока не умолкла песня. Затем Мегги, вытерев слезы и благодарно поцеловав бабушку в щеку, нашла в себе силы встать.
— Все не так, как ты думаешь, — виноватым голосом сказала она старой женщине. — Я недостойна твоей заботы.
— Пустяки! — прозвучал ответ бабушки, в то время как она помогала Мегги дойти до стула и сесть.
После того, как они вновь расположились у огня, Мегги удалось взять себя в руки и не давать волю чувствам. Она ненавидела ложь, которую сотворила, но сейчас ей хотелось выговориться до конца и погоревать о потере мужчины, которого она любила. Было слишком поздно даже пытаться разъяснить всю правду. Поэтому Мегги говорила только о своих чувствах, а не о том, что произошло в действительности.
— Я не знаю, почему так тоскую о нем, — сказала она.
— Ну вот! Такого глупого заявления я в жизни не слышала, — ответила бабушка. — Ты скучаешь по нему, потому что любила его!
Мегги печально кивнула.
— Да, я действительно любила его. Мне кажется, пора признаться в этом… — Мегги с тоской уставилась на огонь — Но поженились мы не по любви. В ту ночь на Свадебном Камне действительно появился скунс! Бабушка кивнула:
— Да, полагаю, что он там был. Неисповедимы пути господни…
Мегги почувствовала неловкость от перекладывания на небеса вины за их паническое бегство со Свадебного Камня.
— Мы пытались не обращать внимания, просто позволить людям думать, как им хочется, а самим поступать по-своему, — призналась она. — Но когда я с огромным желанием начала помогать ему в его работе, он, наверное, решил, что быть женатым на мне — не такая уж плохая штука… — Ив конце концов, все действительно оказалось неплохо!
— Да, думаю, что так. Но я совершенно не тот тип женщины, который ему нужен.
Старая женщина пожала плечами:
— Маловероятно, чтобы жена могла быть тем самым нужным типом женщины.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Женщин в мужчинах не всегда привлекают традиционные качества. А мужчины понятия не имеют, чего они вообще хотят, — сказала бабушка. — То зов плоти диктует, что им нужна неистовая красотка, заставляющая кровь закипать от страсти, то в следующее мгновение благоразумие напоминает, что в доме необходима трудолюбивая работница, достаточно крепкая, чтобы помогать обрабатывать поля и рожать детей. Они хотят женщину, которая выслушивала бы их с уважением и не долдонила бы им одно и то же. И в то же время им хотелось бы иметь под рукой девушку, которой можно пожаловаться в минуты неуверенности и печали, довольное смышленую, чтобы говорить с ней обо всем на свете.
— Значит, жена должна отвечать всем этим требованиям?
— Да нет, жена не отвечает ни одному из них! — ответила старая женщина. — Жена — это жена, и этим все сказано. — Бабушка наклонилась вперед и пристально взглянула на Мегги. — Ро Фарли женился на тебе, и ты была его женой! И нечего больше добавить к этому. — Зардевшись от смущения, Мегги отвела глаза:
— Но он не… он не любил меня!
— А ты думаешь, должен был любить? — На мгновение Мегги опешила:
— Ну, да, конечно!
— Боже всемилостивый, дитя! — воскликнула бабушка. — Любовь не похожа на дар, который раздают небеса — вроде хороших зубов или острого зрения. Любовь — это то, что двое создают вместе!
Покачивая головой, старая женщина вновь откинулась на спинку стула и выбила трубку.
— Любовь начинается незатейливо и испуганно, когда ложишься вместе в кровать, — сказала она. — Ты дрожишь, когда он пробегает руками по твоему телу, он выкрикивает твое имя, когда входит в тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99