- Алло!
Молчание. Тишина.
- Алло, я слушаю!
Короткие гудки.
* * *
Было время - она как раз училась в аспирантуре, - когда Анджею вдруг наперебой стали звонить молоденькие девушки. И в комплекте с ними молоденькие ребята; Ирена несколько раз пошутила на эту тему, но Анджей шутки не понял. В тот период он вообще не понимал шуток; Ирена не знала, что ей делать - ревновать, или насмехаться, или сделать вид, что ничего не происходит?..
Потом эти девочки-мальчики разом объявились у супругов в доме - их было десять человек. Ирена оставила всякие попытки напоить гостей чаем и только удивленно наблюдала, как юнцы волнуются, будто перед экзаменом, медитируют по углам и передают друг другу какие-то скверно изданные брошюры...
Потом она ненадолго уединилась на кухне - и, вернувшись, застала среди гостей живописную свару. Двое парней удерживали третьего, но это не была обычная драка - рядом прыгала девчонка с веревочным хлыстом в руке, нещадно хлестала кресло, орала, требуя от парня каких-то признаний, выкрикивала непонятные вопросы; еще две девчонки застыли по обе стороны двери, сжимая пластмассовые пистолеты, а прочая компания забилась под стол и оттуда напряженно наблюдала за происходящим...
Анджей стоял, скрестив руки на груди, и казался довольным.
Сумасшедшее действо продолжалось часа три; наконец юнцы и юницы выдохлись и, опять-таки отказавшись от чая, разошлись.
- Ты бы мог хоть раз смоделировать что-нибудь полезное? - спросила она, когда закрылась дверь за последним гостем.
Он поднял бровь:
- Что, например?
- Спокойную жизнь, - сказала она устало. - Хоть месяц. На море. В уединенном месте, в домике на берегу, и чтобы орали одни только чайки...
- Хм...
Он собрался и ушел, и она решила, что он обиделся. Но уже назавтра был поезд, а еще через день она потрясенно бродила по маленькому домику, проверяла ногой температуру морской воды и придирчиво изучала содержимое холодильника:
- Анджей... Видишь ли... Зачем же воспринимать все так прямолинейно?!
Он кидал в море камушки - и не замечал ее благодарной улыбки.
Думал о своем.
* * *
На журнальном столе она обнаружила декабрьскую газету. Просмотрела - и, потрясенная, едва не села на черепаху.
Газета «Вечерний город», знакомая до последней рамочки, спокойная консервативная газета показалась ей развернутым заключением судебно-медицинской экспертизы.
«Извлеченное из колодца тело находилось в четвертой стадии разложения и носило на себе следы...»
«...Новые жертвы. Их приметы: мальчик около десяти лет, с признаками насильственной смерти, блондин, был одет...»
«Мы не должны отворачиваться. Ни брезгливость, ни страх, ни равнодушие... каждый, хоть раз преступивший проведенную обществом черту, будет настигнут правосудием при активной помощи... Ты и твой сосед - никто не останется в стороне, и только тогда...»
И наконец:
«Вчера в Ратуше состоялось заседание городского совета.
Рассматривались вопросы финансирования правоохранительных структур... новых источников пополнения городской казны... утвержден законопроект, согласно которому будет налажена целевая продажа осужденных предприятиям и организациям для соответствующих целей, в том числе... расширены мотивационные списки к передаче приговоренных к смерти граждан в пользование гражданам с гемоглобиновой зависимостью... при условии соблюдения... рассмотрению в каждом отдельном случае».
Ирена отложила газету. Взяла снова, посмотрела на число, изучила состав редколлегии, прочитала адрес редакции и типографии, многочисленные технические данные...
Если модель носит на себе отпечаток личности моделятора, то что же случилось с Анджеем в последние перед экспериментом месяцы?..
Она спохватилась. Глянула на часы: скоро стемнеет. Моделятор не появился, ее миссия на грани провала, и все сильнее болит голова...
Затявкал во дворе Сэнсей. Не залаял - именно затявкал, как распоследняя болонка...
Интересно, измененный характер Сэнсея - тоже отпечаток неясных желаний ее бывшего мужа?!
Посреди двора соседский Валька пытался отобрать у Сэнсея палку. Пес мотал головой, Валька азартно сопел; секунда - и палка полетела далеко в кусты, а за нею с тявканьем погнался довольный волкодав...
При виде Ирены Валька смутился. Сунул руки в карманы, принялся ковырять землю носком кроссовки.
- Валечка, - сказала она как можно спокойнее. - Скажи, пожалуйста... Вы газеты получаете?
Пацан кивнул.
- А ты не мог бы... принести мне на минутку какой-нибудь последний номер? Я только посмотрю...
Сэнсей в кустах орудовал палкой, как бульдозер ковшом.
- Я подожду, - сказала Ирена мягко. - Поиграю пока... с собачкой. Да?
Валька метнулся за калитку. Минут пять Ирена думала, что он не вернется, но одновременно с визгом Валькиной сестры и звуком разбитой бутылки из соседского двора выскочила маленькая вертлявая тень.
Вечерело. Ирена с трудом разбирала текст; газета была спортивная, но всю последнюю страницу занимали сообщения в плотных рамочках: приговоры, приговоры, приговоры...
- Спасибо, Валечка, - сказала Ирена каким-то не своим, противно-елейным голосом. - А скажи - ты в школу ходишь?
Валька кивнул.
- А Сэнсея, когда меня не было, кто кормил?
Валька застенчиво улыбнулся.
- Ты?
Кивок.
- А кто в моем доме был, ты не видел? Тетя? Или дядя? Пацаненок помрачнел. Принялся ковырять кроссовкой, провел в пыли перед собой неровную черту.
- И ты будешь жить в этом ненормальном мире? - шепотом спросила Ирена, обращаясь не столько к мальчику, сколько к себе. - Моделька...
Валька быстро стрельнул глазами. Опустил голову.
- Ну, ты заходи как-нибудь, - деревянным голосом предложила Ирена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19