РИТУАЛ
Волшебный роман

I

Сладкое пламя гортань распирает.
Будто случайно оброненный кубок
Земля ускользает.
Арм-Анн

* * *

Его шаги гулко отдавались в тишине, долго метались коридорами,
ударяясь о невидимые в темноте стены.
Потом звук стал глуше - кожей лица он ощутил едва уловимое затхлое
дуновение и ускорил шаг.
Стены расступились. Свет уже не достигал их, хотя факел горел ровно
и ярко. Сводчатый потолок тоже терялся во тьме.
Он бывал здесь немыслимое число раз. Откуда же снова это навязчивое
ощущение чьего-то присутствия, разве не канули в землю те, чьи имена
высечены здесь, на камне?
Факел выхватил из темноты неправильной формы колонну - тяжелую,
приземистую. Поверхность ее казалась покрытой сетью замысловатых кружев.
Откуда знает лист на дереве, когда вырываться из почки? Когда оборачиваться
к солнцу, когда менять цвет и падать под ноги живущим? Разве
самый последний лист не продолжает веточку, не продолжает ветвь, не
продолжает ствол, разве самый наипоследний листочек не есть посланец
корней, которые и видеть-то дано не всякому?
Он провел рукой по избороздившим камень древним письменам.
"И воззвал могущественный Сам-Ар, скликая союзников, и был его рев
подобен голосу больного неба, и были его слова горьки, как отравленная
медь. Сзывал он детей своих под свое крыло, и племянников, и всех родичей,
носивших огонь... И была великая битва, и пали под ударами Юкки
дети его, и племянники, и родичи, исходящие пламенем... Огляделся
Сам-Ар и увидел чудовищного Юкку, снова поднимающегося из воды... И
сразились они, и солнце закрыло лик свой от ужаса, и звезды бежали
прочь, и ветер, обожженный, ослабел и рухнул на землю... Непобедим был
Сам-Ар, и одолевал уже он, но Юкка, да изведет проклятие его имя,
исхитрился подло и захлестнул в петли свои Сам-Ара, и увлек в пучину, и
угасил пламя его, и обезоружил его. Так погиб могущественный Сам-Ар, и
помните, потомки, чья кровь питает вас"...
Он читал с трудом - кое-где текст истерся, осыпался, хоть много
веков его не касались ни солнце, ни дождь, ни ветер.
Надо решаться, подумал он устало. Все сроки прошли. Надо решаться,
и то, что должно быть совершено, да свершится. "Чья кровь питает
вас"...
Он обошел приземистую колонну кругом - на другой ее стороне высечен
был рисунок - огромный, прекрасно сохранившийся: хлестали морские
волны, поднималось из глубин отвратительное, вселяющее ужас чудовище, а
над ним вился в небе огнедышащий дракон.
"Чья кровь питает вас"...
Надо решаться. Необходимо. Ведь это всего лишь ритуал, тягостный,
но совершенно безобидный. Всего лишь ритуал.
Сквозь темноту он прошел к другой колонне, такой же массивной и
бесформенной. Поднес факел, вглядываясь в знаки, символы, обрывки
текстов...
"Дни... прославится... опустошает... имя Лир-Ира, сына Нур-Ара,
внука... его преуспеяние в промысле".
Преуспеяние...
Обратный путь он проделал решительно, даже поспешно. Переходы замка
были известны ему с колыбели, при случае он мог обойтись бы без факела - свет
был необходим ему только для того, чтобы разбирать вырезанные
на камне письмена.
В большой и пыльной комнате, где узкое окошко нехотя цедило серый
свет, он погасил факел и подошел к большому надтреснутому зеркалу.
Надо решаться.
Явился из глубин памяти сладкий цветочный запах, потемнело в глазах,
тугой волной накатила тошнота, и только отчаянным усилием воли ему
удалось справиться с собой.
Проклятая слабость...
Он провел рукой по тусклой зеркальной поверхности, стирая толстый
слой пыли.
Из мутной глубины на него глянул узколицый темноволосый человек,
невысокий, худощавый, чем-то подавленный и удрученный.
Надо решаться.
Он снова провел ладонью - зеркало засветилось изнутри. Зарябили
блики, цветные пятна, появилась большая лошадиная голова, потом копыто...
Колесо повозки...
Подавшись вперед и нахмурившись, он вглядывался в сменяющие друг
друга картины.
Много людей, суета... Похоже, ожидается праздник... Горы шляпных
коробок... Карнавал, будет шляпный карнавал. Разукрашенные башни королевского
дворца... Полотер с тряпкой, повара на кухне... Портьера...
За портьерой паж бесстыдно задирает чью-то юбку... Снова кухня... Бальный
зал... Девушки... Женщины... Какой галдеж!
"Примерьте, принцесса!" - зеркало донесло приглушенный обрывок
разговора.
Принцесса...
Он прищурился.
Очаровательное юное создание, светлые кудряшки, круглые голубые
глаза, пышное платье цвета бирюзы...
"Дивно, принцесса!"
Чьи-то руки водрузили на белокурую головку большую бархатную шляпку,
голубую, нарядную, и на верхушке ее он разглядел декоративную лодочку
под парусом.
Он стиснул зубы. Помните, чья кровь питает вас.

¤ * *

Шестнадцатилетняя принцесса Май отступила еще на шаг, тряхнула
кудряшками и счастливо рассмеялась. Довольно улыбнулся шляпных дел
мастер, благосклонно кивнули две портнихи, а горничная, с трудом удерживающая
большое овальное зеркало, пробормотала под нос что-то одобряющее.
Бирюзовое с серебром платье облегало точеную фигурку принцессы мило
и естественно, крохотные, расшитые драгоценностями туфельки дробно
постукивали от радостного нетерпения, сияли ясные голубые глаза в дымке
тончайшей вуали, а шляпа...
Шляпных дел мастер крякнул и в который раз удовлетворенно потер
руки.
Шляпка маленькой принцессы Май обещала стать настоящим событием
предстоящего шляпного карнавала. Изготовленная с замечательным
искусством, она изображала бурю на море - поверх широченных полей гуляли
голубые бархатные волны с кружевными барашками пены на гребешках;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11