Слева тянулась полоса прибоя, справа - бесконечная каменная гряда.
Сюда можно было только приплыть или прилететь.
У меня промокли башмаки. Я догнал Ларта и поплелся рядом, преданно
заглядывая в неприятно желчное лицо.
- Хозяин, близится время обеда. Я-то готов сносить превратности пути,
но вы обязательно должны регулярно питаться.
- За что я его держу? - угрюмо спросил себя Ларт.
Я поотстал.
Спустя еще час мне было совершенно ясно, что путь наш никогда не
кончится. Мы будем вечно идти вдоль полосы прибоя, и сырая стена справа
никогда и ни за что не отступит. Я успел трижды отчаяться и трижды
смириться, когда Ларт вдруг встал, как вкопанный. Я чуть было не налетел
на него сзади.
Ларт встал лицом к отвесной скале, погладил ее ладонью и что-то
сказал. "Ум-м!" - ответила скала, и в ней открылась черная вертикальная
трещина.
Я отскочил так, что оказался по колено в море.
Ларт обернулся и поманил меня пальцем.
- Я обожду вас здесь, - сказал я бодро. - Мне неловко навязывать... -
тут здоровенная волна пихнула меня под зад. Я, теряя равновесие, пробежал
несколько шагов вперед и, мокрый как мышь, обрушился к Лартовым ботфортам.
Он взял меня за шиворот и впихнул в щель.
Внутри было совершенно темно и неожиданно просторно. Ларт двинулся
вперед в полном мраке, а я вцепился в него двумя руками, как в самое
ценное свое сокровище. Щель у нас за спинами с грохотом сомкнулась.
Ларт, конечно, видел в темноте и уверенно тащил меня к хорошо ему
известной цели. Вскоре во мраке подземелья прозвучал удивительно
неуместный здесь скрип открываемой двери - и сразу стало светло.
Мы стояли посреди просторной прихожей, чем-то напоминающей Лартову,
причем я уже успел изрядно наследить.
- Орвин! - крикнул мой хозяин. - Орвин!
Ответа не последовало. Я ежился - мокрая одежда липла к телу.
Не дождавшись приглашения, мы (Ларт впереди, я в отдалении) через
длинный коридор прошли в комнату, служившую, по-видимому, гостиной. В
центре этого огромного полупустого помещения стояло нечто, накрытое
плотной черной тканью. Я решил, что это картина.
- Так, - сказал мой хозяин, потер пальцем нос, покусал губу, потом
красивым длинным движением выхватил шпагу. Я охнул; Ларт шагнул вперед и
кончиком шпаги сорвал ткань со странного предмета.
Это было зеркало. В нем отражались комната, Ларт, часть меня и некий
темноволосый мужчина, в котором я узнал хозяйского знакомца по имени
Орвин, или Орвин-Прорицатель.
Я отступил.
- Здравствуй, Легиар, - сказал Орвин из зеркала. - Прости, что не
дождался тебя. Но сейчас каждая минута имеет значение. Я должен найти
разгадку.
Он протянул там, в зеркале, руку - с руки свисала золотая цепочка, на
которой болталась опять же золотая пластинка. Гладкая золотая пластинка
величиной с крупную монету, со сложной, замысловатой фигурной прорезью в
центре.
- Это Амулет Прорицателя, - продолжало отражение, - мой амулет,
Легиар. Вчера его тронула ржавчина. Я не хотел верить. Сегодня ржавое
пятно растет так быстро, как говорит об этом Завещание Первого
Прорицателя, когда предупреждает о явлении Третьей Силы. Той самой, в
которую ты никогда не верил. Мой долг был предупредить тебя, Ларт - и я
предупредил. Теперь прощай - я должен выяснить, что и откуда нам угрожает.
Желаю удачи - она нам понадобится. Прощай.
Отражение дрогнуло и растеклось, растаяло. В зеркале была только
комната и Ларт - я благоразумно отошел.
Мой хозяин приблизился к зеркалу, внимательно на себя посмотрел,
извлек из кармана гребешок и тщательно расчесался.
- Ах, ты... - пробормотал он в замешательстве. - Клянусь
канарейкой... Дрянь, не верю...
Выскользнув из его руки, костяной гребешок раскололся на мозаичном
полу.

Когда-то Руал Ильмарранен умел летать.
Теперь он с трудом мог в это поверить - так тянула его земля.
Земля издевалась над ним, плясала под ногами, как утлая палуба в
шторм; земля не желала подчиняться и не желала отпускать. Дорога то и дело
ускользала из-под прохудившихся подошв, подсовывая вместо себя гнилые ямы,
рытвины и пни. Руал был близок к отчаянию.
Сгущалась ночь.
Незаметно подкрался и обступил Ильмарранена со всех сторон
низкорослый, больной лесок.
Руал окончательно сбился с дороги.
- Очень глупо, Марран, - сказал он сам себе запекшимися губами. -
Глупее исхода не придумал бы и мельник Хант!
Тут под его ногой подломился с треском трухлявый сук, и Ильмарранен
рухнул в груду истлевших прошлогодних листьев.
...До чего теплым был золотой песок на речном берегу, под обрывом! В
песке этом ползали, обуянные азартом, двое подростков, а между ними - на
утрамбованном пятачке - разворачивалось муравьиное сражение. Черными
муравьями командовала Ящерица, а юный Марран - рыжими.
Полководцы припадали к земле, подхватывались на ноги, лазали на
четвереньках, отдавая неслышные уху приказы покорным и бесстрашным
"солдатам". Некоторое время казалось, что силы равны, потом рыжая армия
Руала вдруг беспорядочно отступила, чтобы в следующую секунду блестящим
маневром смять фланг черной армии, прорвать линию фронта и броситься на
растерявшуюся Ящерицу.
- А-а-а! Прекрати!
Муравьи уже взбирались по ее голым загорелым рукам. Она прыгала,
вертелась волчком, стряхивая обезумевших насекомых. Черная армия
распалась, потеряла управление, перестала существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13