Она стояла, как и раньше, в стороне от дороги, за поворотом реки.
Но вода не шумела, обвалилось мельничное колесо. На мельнице царило
полное и давнее запустение.
Руал подошел ближе. Из разбитого окна выпорхнул воробей.
Ильмарранен проводил его взглядом.
...Мельник Хант держал мальчишек-подмастерьев в черном теле - они
тяжко отрабатывали на мельнице каждый урок магии.
Хант был средней руки колдуном, но незаурядным бабником - окрестные
девушки и молодицы хаживали к нему гадать, привораживать женихов и сживать
со света соперниц. Не задаром, конечно.
У мельника были влажные, цвета речной воды глаза - пристальные и
насмешливые, прозрачные и непроницаемые одновременно. О нем ходили
скверные слухи. Опровергнуть или подтвердить их могли только те
утопленники, чьи тела время от времени попадали в рыбачьи сети вниз по
реке. Впрочем, люди иногда тонут сами по себе, и если даже среди них
случится подмастерье с мельницы или бывшая Хантова подружка - что ж, это
не такой уж повод для страшных подозрений.
Хант приходился вассалом Бальтазарру Эсту и платил ему дань.
Подмастерья шептались о совершенно невероятных формах, которые эта дань
принимала.
Конечно, мельник Хант по своему положению был много ниже блестящего
господина Руала, и неизвестно, какой каприз великолепного Ильмарранена
сблизил их. Во всяком случае, между мельником и Руалом установились живые,
почти приятельские отношения.
К приезду Маррана накрывался стол - Хантова служанка, робкая тощая
девушка, сбивалась с ног. Она мучительно стеснялась, прислуживая господину
Ильмарранену, краснела и роняла посуду. Марран иногда снисходительно
пощипывал ее за единственное выдающееся место - нос.
Подмастерья выстраивались вдоль стены, пялясь на заезжую знаменитость
и перешептываясь. Младший до смерти боялся тараканов - и господин Руал
охотно потешал публику, превращая его сотоварищей в стаю огромных черных
насекомых. Поднималась возня, маленький подмастерье визжал, вспрыгнув на
стул, а мельник Хант загадочно улыбался, пуская кольца дыма из своей
трубки. Наблюдая эту сцену, господин Руал веселился от души.
Впрочем, странная дружба мельника и Маррана готова была зайти в тупик
к моменту, когда на Ханта, его мельницу и уплачиваемую им дань пожелал
заявить претензии господин Ларт Легиар, постоянно расширяющий территорию
своего влияния и подчинивший себе уже весь левый берег.
Великие маги перегрызлись, как псы.
Мельник охал и жаловался Маррану на притеснения и претензии с двух
сторон. Господин Руал, удивительным образом ухитрявшийся поддерживать
дружбу с обоими соперниками, ободряюще хлопал Ханта по плечу и усмехался
покровительственно.
И вот, лунной весенней ночью в столешницу дубового обеденного стола
был вогнан длинный охотничий нож - так делается, когда двое хотят побиться
об заклад.
Подмастерья, поднятые с постелей, служанка в халате и разгоряченный
небывалым пари мельник толпились с одной стороны стола, а с другой его
стороны высился Ильмарранен:
- Двадцать золотых, мельник! Я ставлю двадцать золотых, что скажешь?
Хант грыз ногти, не переставая загадочно усмехаться:
- Я бы поднял ставки, господин Руал... Уж больно сомнительное это
дело... Любого из них мудрено провести, а уж обоих...
Не зря, ох не зря набивал цену Хант! Пари сулило потеху, но и риск
тоже, ибо господин Руал брался - ни более ни менее - оставить в дураках и
Легиара и Эста. Шутка ли - явиться к Эсту в Лартовом обличье и так спутать
все карты, чтобы маги отказались от мельницы по доброй воле... Впрочем,
известно ведь, что господин Руал - мастер мистификаций и розыгрышей...
- Посмотрим! Пятьдесят, чтобы не мелочиться, - конечно, он был уверен
в успехе.
Мельник покончил с ногтями и принялся за пальцы:
- Рискуете, господин Руал... Но так тому и быть... Я согласен.
- По рукам? - взвился Ильмарранен.
Мельник протянул сухую короткопалую руку, и над воткнутым в
столешницу ножом было заключено пари... Старший подмастерье разбил руки
спорящих вялым нерешительным ударом. Громко икнула сонная служанка - а
господин Руал расхохотался, обернулся яркой растрепанной птицей и вылетел
в приоткрытое окно...
...На заплесневевшем обеденном столе до сих пор темнел глубокий след
ножа. Окна разбились, полуоткрытая дверь вросла в землю. Посреди двора
догнивала груда пустых мешков.
Ильмарранен повернулся и зашагал прочь.

...Печальная женщина по имени Ящерица склонилась над столом,
вглядываясь в темные пятна на белой салфетке. Возился в люльке маленький
мальчик - агукал, улыбался, пытался поймать кружащиеся над ним прямо в
воздухе цветные шары... Из наполовину зашторенного окна било радостное
весеннее солнце, в ярком его потоке волшебные шары покачивались, радужно
переливались, то ловко уворачиваясь от маленьких ручек, то прилипая к
ладошкам. Малыш смеялся.
Его мать нежно разглаживала складки белой ткани, стараясь не касаться
пятен крови. Вскоре под ее взглядом они медленно вернули свой красный цвет
и ровно засветились изнутри.

Мы шли, по щиколотку увязая в сыром песке. Мыс остался позади, и
суденышко скрылось из виду. Вместе с ним из виду скрылись завтраки, обеды,
ужины, крыша над головой и увесистый дорожный сундучок.
Мы шагали налегке - молчаливый Ларт впереди, я следом. На каждый его
шаг приходилось полтора моих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13