А если он умрет, она тоже умрет, потому что не сможет пережить такое горе и такую боль.
Сидни с сомнением взглянул на нее:
— Где он сейчас?
— Мне это неизвестно, — призналась Жаклин, — но я его найду.
— Я поеду с вами, — неожиданно заявил Сидни.
— Нет. — Жаклин была непреклонна. — Вдвоем мы привлечем больше внимания, зато одинокая молодая вдова, ищущая работу, вызовет жалость. Месье Лэнгдон, поверьте, будет безопаснее, если я поеду одна.
— Арману это не понравилось бы, — покачал головой Сидни.
— Месье Сент-Джеймсу не понравилось бы уже то, что я приехала во Францию, не важно, одна или нет.
— Это так, — признал Сидни со вздохом. — Хорошо, мои люди доставят вас на берег, и после этого вы будете предоставлены сама себе…
— О, спасибо!
— Но при одном условии. Вы должны вернуться в Булонь через восемь дней, — закончил он.
— Всего восемь! — ужаснулась Жаклин. Сидни кивнул.
— Двух дней вам хватит для того, чтобы добраться до Парижа, четыре дня — на поиски и спасение Армана, и еще два дня — на возвращение обратно. У вас полно времени.
— Восемь дней, — обреченно повторила Жаклин.
— Чем дольше вы будете находиться во Франции, тем больше шансов, что вас схватят.
— А если мне не удастся спасти его за восемь дней?
— Тогда вы вернетесь без него. Вам понятно? — Сидни не спускал с нее пристального взгляда.
Никогда. Никогда она не покинет Францию без него. И все же Жаклин нашла в себе силы выдержать взгляд Сидни.
— Да, мне все понятно, — сказала она твердым голосом.
— Вот и хорошо. — Он удовлетворенно кивнул. — Через семь дней мы будем проверять берег в том месте, где подобрали Армана и вас три месяца назад. Вдруг произойдет чудо, и вы успеете раньше. Помните, где это?
— Да, — солгала Жаклин. В прошлый раз она спала, когда они подъехали к побережью. Если Арман будет с ней, он найдет, а если нет, то она просто никуда не поедет.
— Мадемуазель де Ламбер, у вас только восемь дней, — напомнил ей Сидни. — Не опаздывайте. — Он взял ее сумку и передал матросам.
— Не опоздаю. — Сказав это, Жаклин спустилась в лодку.
Путешествие в Париж длилось два дня; оно оказалось тяжелым и изматывающим. Никто из попутчиков не проявил к Жаклин никакого интереса, равно как и национальные гвардейцы, которые несколько раз останавливали экипаж для проверки документов. Каждый раз, когда это происходило, Жаклин старалась держать себя в руках и не выдавать волнения, когда ей казалось, что солдаты смотрят на нее с подозрением. Впрочем, после нескольких проверок она поняла, что охранники подозревают любого, кто попадается на их пути. Все, кто ехал вместе с ней в экипаже, облегченно вздыхали, когда проверка заканчивалась и им разрешали продолжать путь. Паранойя, охватившая правительство, заразила страхом всех граждан Франции.
В полдень второго дня экипаж остановился у почтовой станции на окраине Парижа. Жаклин медленно вышла из него, чувствуя, что все ее тело затекло от долгой поездки. Остальные пассажиры быстро попрощались друг с другом и разошлись кто куда, ничуть не интересуясь тем, что мифическая тетя, о которой она им рассказала, не пришла ее встречать.
Взяв сумку, Жаклин медленно побрела по улице. Первой частью ее плана было связаться с другом Армана, Жюстеном, который жил на улице де Вент. Если ей удастся найти эту улицу, то она вспомнит нужный дом, а уж Жюстен поможет ей разыскать Армана.
Так Жаклин шла примерно полчаса, надеясь, что движется в нужном направлении; она не хотела спрашивать дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания: граждане Республики с готовностью демонстрировали свою лояльность и объявляли предателем любого, кто был чуть лучше одет, говорил по-другому или выражал хотя бы легкое недовольство кровавым режимом.
Через некоторое время Жаклин оказалась на улице, заполненной людьми, — это был импровизированный рынок, где продавцы с тележками яростно торговались с проходящими мимо покупателями. Жаклин толкали из стороны в сторону, и она судорожно вцепилась в свою сумку, словно та могла дать ей возможность удержаться на ногах, но, получив сильный удар в бок, потеряла равновесие и упала.
— Вот он! — раздался громкий мужской голос. — Держи его!
Маленький оборванный мальчик растянулся рядом с ней, прижимая к груди краюху хлеба. В мгновение ока прохожие окружили их, отрезав все пути к отступлению. Мальчик вскочил на ноги и попытался протиснуться сквозь толпу, но его уже держали несколько пар цепких рук.
Так как никто не пошевелился, чтобы помочь Жаклин подняться, она встала сама. Ее внимание было приковано к мальчику; на вид ему казалось не больше одиннадцати лет, но он выглядел таким худым и щуплым, что вполне мог оказаться старше. Его лицо потемнело от грязи, а длинные, давно не стриженные волосы свалялись в безобразные космы. Жаклин увидела покрасневшие от холода щиколотки, торчавшие из слишком коротких штанов. Ботинки на его ногах превратились в бесформенное месиво, между наполовину оторванными подметками виднелись куски газеты, которые малыш подложил в тщетной попытке защититься от холода и мокрого снега.
— Дайте-ка мне пройти, — услышала она тот же яростный мужской голос, который только что призывал остановить мальчика, и мужчина огромного роста с раскрасневшимся от холода и злобы лицом протиснулся сквозь толпу. Кривая улыбка исказила его лицо, когда он увидел, что мальчуган попал в ловушку. Сердце Жаклин замерло. Это выражение самодовольного торжества и жестокости было ей хорошо знакомо. — Вот как, — начал мужчина, приближаясь к ребенку, все еще сжимавшему в руках хлеб, — значит, ты думаешь, что можешь воровать у меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99