— Ей всего шесть лет. У вас впереди много времени на то, чтобы простить и понять друг друга.
Жаклин старалась не смотреть ему в глаза. Время было на исходе. Если Арман примет ее предложение, то у нее останется всего несколько недель. Она поняла, что пришло время поговорить с Черным Принцем наедине.
— Месье Сент-Джеймс, я хочу сделать вам одно предложение… — нерешительно заговорила она.
— И какое же именно?
— Я бы не хотела обсуждать его здесь. Вы не знаете, где бы мы могли побеседовать наедине?
На лице Армана появилась улыбка. Он понятия не имел, о чем она собиралась говорить с ним, но мысль о том, чтобы остаться с ней вдвоем, показалась ему весьма забавной.
— Думаю, я смогу это устроить, мадемуазель.
С этими словами Арман притянул ее к себе и продолжил танец, незаметно двигаясь в направлении дальнего угла зала.
Когда они оказались возле огромной рождественской елки, Арман взял Жаклин за руку и повел в сторону двери.
Через несколько минут, миновав длинный коридор, они оказались в просторной библиотеке. Арман пропустил Жаклин вперед и закрыл за собой дверь.
— Итак, мадемуазель, какое же предложение вы хотели мне сделать? — любезно спросил он.
Жаклин подошла к камину.
— Здесь есть что-нибудь выпить? — Ей нужно было немного успокоить нервы, прежде чем начать этот трудный разговор.
Арман огляделся по сторонам. У одной из стен он заметил серебряный поднос с хрустальным графином.
— Может быть, стакан вина?
— Лучше бренди, — быстро ответила она. Арман улыбнулся:
— Боюсь, оно для вас слишком крепко. — Он плеснул немного янтарной жидкости в стакан и протянул ей. — Прошу!
— А вы разве не хотите? — с удивлением спросила она, принимая стакан из его рук.
— Нет.
Жаклин поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег ей гортань, но вслед за этим в ее груди разлилось приятное тепло, которое помогло ей собраться с мыслями.
— До вас не доходили последние новости из Франции? — неожиданно спросила она.
Арман пожал плечами и уселся на диван напротив камина.
— Революционное правительство закрывает церкви в Париже и его окрестностях, — не спеша начал он. — Доносы все еще считаются проявлением лояльности, поэтому в парижских тюрьмах содержится более семи тысяч заключенных — гильотина не успевает рубить головы так быстро, как этого хотелось бы Комитету. Но, несмотря на все аресты и казни, народ продолжает голодать.
— Неужели именно этого добивались революционеры? — прошептала Жаклин, делая еще один глоток.
Арман отрицательно покачал головой:
— Не думаю, мадемуазель. Часть знати, к которой относился и ваш отец, мечтала о новом порядке, при котором власть но Франции не будет единоличной. Возможно, они даже разделяли взгляды буржуазии и считали, что привилегии должны быть отменены во имя равенства, при котором человека будут оценивать не по его фамилии, а по способностям и поступкам. Крестьяне хотели более простых вещей — хлеба, чтобы поесть, и одежды, чтобы согреться; они мечтали о разрушении той системы, которая заставляет их бороться за свое выживание. Однако сегодняшнее правительство не имеет ничего общего с теми идеалами, которые привели его к власти в 1789 году. Революция вышла из-под контроля. Прежние вожди осуждены и казнены, феодализм отменен, монархия разрушена. Теперь во всех бедах страны обвиняют буржуазию, но народ продолжает голодать. Похоже, что власть начинает испытывать страх перед своим народом.
— Это должно было случиться. — Жаклин тряхнула головой.
Арман с восхищением взглянул на нее. Она стояла перед камином и смотрела на пламя, свет которого переливался на се нежной коже. Маленький локон шаловливо спустился на щеку девушки и теперь дрожал, сверкая как золотой дождь.
Арман вдруг почувствовал нестерпимое желание дотронуться до этого нежного завитка. Ему вспомнился тот вечер, когда Он гримировал ее, превращая в крестьянку. Теперь ему казалось невероятным, что он смог справиться с такой задачей. Глядя на тонкие черты лица, великолепно очерченный подбородок, прямой нос, полураскрытые алые губы Жаклин, Арман не мог представить себе, как можно не хотеть ее.
— Месье Сент-Джеймс, мне нужна ваша помощь, — неожиданно услышал он.
— В самом деле?
Жаклин поставила стакан на каминную полку и начала расхаживать по комнате, обхватив себя руками.
— Сегодня я получила сообщение от своего друга — его арестовали и посадили в тюрьму в Париже по ложному обвинению в пособничестве моему побегу. То, что на самом деле он невиновен, не спасет его от гильотины. — Она остановилась и взглянула на Армана. — Если он еще жив, я хочу нанять вас, чтобы вы спасли его.
Друг. Интересно знать, кто это на самом деле, подумал Арман. При этом выражение его лица ничуть не изменилось, и Жаклин не могла понять, заинтересовало его ее предложение или нет. Он не отказал ей сразу, но и не стал задавать никаких вопросов, что она сочла недобрым знаком.
— Конечно же, я заплачу вам, — поторопилась добавить она: вряд ли он будет рисковать своей жизнью только ради хорошего отношения к ней.
Арман удивленно поднял брови:
— Хотелось бы знать, из каких денег, мадемуазель? Может быть, сэр Эдвард открыл вам неограниченный кредит?
— Вовсе нет. В этой стране я не располагаю нужной мне суммой, но у меня есть достаточно денег во Франции.
Он не мог поверить в то, что услышал.
— Разве вы не знаете, что правительство конфисковало все имущество де Ламберов, включая замок и земли?
— Это так. Но сейчас во Франции мало кто имеет наличные деньги, а владения де Ламберов так велики, что правительство наверняка не нашло покупателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99