Тонкая царапина, красневшая на правой щеке, свидетельствовала о том, что этот забияка оказался не так уж силен в фехтовании.– Черт подери! Болван! Знаешь, сколько стоит этот жеребец?! Он сломал бы себе ногу, если бы споткнулся об тебя! – проорал роялист, надменно воззрившись сверху вниз на незадачливого “крестьянина”.Мэдди почувствовала, как в висках ее горячо запульсировала кровь. Ноги ее до сих пор так отчаянно дрожали, что она не решалась слезть со своего насеста, а этот наглец еще смеет обвинять ее в том, что она поставила под угрозу здоровье какого-то жеребца!– Наглая свинья! – крикнула она в ответ. – Если б не мое проворство, ты убил бы меня!– Туда тебе и дорога! Одним головорезом меньше на побегушках у проклятого Корсиканца! – И, выхватив шпагу из ножен, юный роялист развернул коня и галопом помчался обратно через мост. Мэдди оставался небогатый выбор: или прыгнуть в воду, или чересчур близко познакомиться с роялистским клинком.Ручей оказался холодным (наверняка сюда стекала талая вода со снежных вершин), а камни на дне – невероятно скользкими. Не успела Мэдди приземлиться, как сразу же поскользнулась и оказалась сидящей по пояс в ледяной воде. Торопливо поднявшись и кое-как сохраняя равновесие, она, пошатываясь, побрела к берегу. Но ее мучитель этим не удовольствовался. Угрожающе размахивая шпагой, он подскакал к ней ближе и снова загнал на середину ручья.– Езжай своей дорогой, придурок! – крикнула Мэдди. – Ты и так натворил достаточно злодейств для одного дня!– Придурок?! Ты осмелился назвать меня, шевалье де Монтрассата, придурком?! Пора научить тебя почтению к знатным господам, грязная собака! – Вернувшись на мост, роялист приосанился в седле и принялся размахивать шпагой с таким видом, словно готовился к дуэли. – Посмотрим, насколько горячей будет твоя дрянная кровь, после того как час-другой ты просидишь в этом ручье!– В-вы ч-что… хотите остав-в-вить м-м-меня в этой холодной в-в-воде? – пробормотала Мадлен, уже понимая по злорадному выражению на лице роялиста, что именно это он и намерен сделать. Но если этот высокомерный молокосос полагал, что мнимый крестьянин смиренно покорится своей участи и кротко стерпит такое варварское обращение, то глубоко заблуждался. Наклонившись, Мэдди зачерпнула со дна ручья пригоршню камней и замахнулась, целясь в своего противника. Как раз в эту секунду краем глаза она заметила, что со стороны деревни к мосту приближается еще один всадник на гнедом жеребце, ведя за собой в поводу гнедую кобылу.Солнце било Тристану в глаза, поэтому он не сразу понял, что происходит на каменном мостике, который ему предстояло преодолеть по пути к гостинице. Тристан прищурился. Этот рыжеволосый всадник, должно быть, тот самый запальчивый роялист из трактира. Похоже, он столкнул кого-то с моста… без сомнения, очередного бонапартиста… а теперь от души забавляется конфузом своей жертвы.Бросив взгляд на жертву, Тристан не поверил своим глазам. Боже! Не может быть! Но это на самом деле была Мэдди! Она стояла по колено в ручье!Тристан уже открыл, было, рот, чтобы окликнуть ее, но в этот самый момент Мэдди запустила камнем в своего обидчика. Камень угодил роялисту прямо в лоб, и тот с воплем выпустил поводья и схватился за голову. Лошадь его встала на дыбы, роялист вывалился из седла, шлепнулся на середину моста и так и остался лежать, слегка поскуливая.Тристан соскочил с лошади и бросился к берегу ручья.– Черт побери, Мэдди! Все в порядке?– А как, по-вашему?! Придурок! – огрызнулась она, сверля его таким злобным взглядом, что Тристан испугался, не швырнет ли она и в него столь же метко.Пожав плечами, он отвернулся, предоставив девушке своими силами выбираться на сушу. Бегло оглядев главного пострадавшего в этой стычке, Тристан обнаружил, что над здоровым глазом злосчастного забияки уже вздулась шишка размером с яйцо.Подняв голову, Тристан убедился, что Мэдди уже вышла на берег у дальнего конца моста. С ее одежды стекала вода, и она дрожала всем телом.Расширенными от ужаса глазами Мэдди уставилась на неподвижно распростертое у ног Тристана тело.– Я… уб-б-била его? – пробормотала она, лязгая зубами. ГЛАВА ШЕСТАЯ Тристан боролся с искушением солгать Мэдди, что она и впрямь прикончила этого типа. Мадлен Харкур давно уже нуждалась в том, чтобы ей напомнили о страхе Божием. С нее нельзя было спустить глаз: стоило отвернуться, как она тут же выкидывала какой-нибудь безумный номер. Но сейчас Мэдди и без того была настолько перепуганной и жалкой, что Тристан смилостивился.Он прижал пальцы к жилке, бившейся на шее роялиста. Этому трюку он научился у парижских жандармов, которым часто приходилось определять, выживет ли какой-нибудь бродяга, пострадавший в очередной уличной драке. У роялиста пульс оказался ровным и сильным.– Полагаю, можно без преувеличения сказать, что он выживет, – сухо проговорил Тристан. – Но благодаря вам у него теперь будет два больных глаза вместо одного и головная боль в два раза сильнее, чем прежде.Эта приятная новость тут же вернула краску на побледневшие щеки Мадлен.– Что ж, я рада слышать, что он останется жив, ибо я не желаю послужить причиной смерти человека, как бы он этого ни заслуживал. – Мэдди своенравно тряхнула головой. – Но по поводу подбитого глаза и головной боли я нимало не раскаиваюсь. Этот мерзавец пытался наехать на меня, когда я шла по мосту.– Почему?– Полагаю, просто потому, что считал меня крестьянином.Тристан нахмурился так сурово, что у Мэдди пробежал по спине холодок, не имевший ничего общего с ее недавним купанием.– Я не спрашиваю, почему этот парень пытался на вас наехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78