Она услышала эхо его стона во рту и поняла, что он хочет ее, когда своими бедрами он коснулся ее бедра.
Целуя ее, Гидеон расстегнул одну пуговицу ее рубашки, потом вторую, и Уиллоу почувствовала ласковую прохладу утреннего воздуха, когда он снимал с нее рубашку и одной рукой обнимал голую грудь.
Уиллоу застонала и выгнула спину, словно желая сполна получить ускользающее удовольствие, и теплый, влажный рот Гидеона оставил ее рот, двигаясь вниз по мягкому подбородку, трепещущей шее и дальше, по груди. Когда он добрался до вершины, она уже напряглась, и он схватил ее губами, мягко и небольно покусывая ее зубами.
Уиллоу тихо вздыхала от радости и муки. Гидеон оттягивал миг полного удовлетворения, пощипывая э сладкое место, кругами водя по нему языком, покусывая его зубами. И вот наконец он стал сосать ее, и вместо успокоения в неискушенном теле Уиллоу неистовое томление выросло до невероятных размеров.
Не обращая внимания на ее мольбу, Гидеон оголил и другую грудь, проделал тот же сладостный ритуал, и Уиллоу чувствовала ту же сладкую муку. Получив полное удовлетворение здесь, он встал перед ней на колени. Она почувствовала его теплые пальцы даже сквозь ткань, когда он расстегивал пуговицы у нее на брюках и стащил их с нее. Под брюками ничего не было. И вот она лежала совершенно голая, ожидая его.
– Я не могу взять тебя, Уиллоу, – сказал он голосом, который был обращен не только к ней, но и к самому себе. – Было бы нехорошо…
Но даже когда он говорил, рука его гладила спутанные завитки между ног, отыскивая секрет, скрытый под ними.
Желание Уиллоу было так велико, что доставляло ей физическую муку.
– Ты мой муж, – напомнила она ему.
Большим пальцем он провел по шелковому холмику, дотронувшись до сердцевины ее желания, сделав его влажным.
– С точки зрения закона, – возразил он рассеянно. Ноги Уиллоу раздвинулись сами собой.
– Возьми меня, – прошептала она. – Пожалуйста, Гидеон, возьми меня, я хочу знать, каково это…
– Не могу, – простонал он, но даже говоря это, он двигал пальцем, отчего острые лезвия желания скользили по всему ее телу.
Гордость Уиллоу пропала, сожженная жаром желания.
– Пожалуйста, – бессильно умоляла она.
Гидеон отодвинулся от нее, и на минуту ей показалось, что он оставит ее трепещущей в этот миг, когда уже нет возврата. Она готова была закричать от такой несправедливости, когда он схватил ее колени обеими руками, широко раздвинув их.
Он наклонил голову, и она почувствовала его дыхание рядом с секретным местом, а языком он водил по завесе сверху бутона. Уиллоу тяжело дышала, когда он водил языком, подталкивая спрятанный бутон, который стал твердым и влажным.
Гидеон не торопился, он словно смаковал ее, доводя до неведомых ей высот безумного желания, каких она никогда прежде не испытывала. Он подложил руки под ягодицы Уиллоу, прижимая ее к себе, словно она была чашей, полной сладкого нектара.
Она закричала от дикого облегчения, а он все продолжал пить ее. Уиллоу снова затрепетала, ее бедра медленно поднимались и падали, следуя ритму, который задавал он. Коленями она бесстыдно обнимала его плечи, прижимая все сильнее, а руками ворошила его волосы. Когда она начала судорожно извиваться, умоляя его продолжать, Гидеон нежно поцеловал ее бутон и огонь, пылавший под ним.
Она порывисто дышала, когда он нежно опустил ее на спину на землю. На ней по-прежнему была рубашка, хотя она сползла, когда Гидеон добрался до ее груди, а брюки лежали в нескольких шагах в стороне. У нее не было ни сил, ни желания поднять их, и она не стыдилась своей наготы.
Он улыбнулся, прочитав в ее глазах все тот же вопрос.
– Нет, колдунья, от этого ты тоже не забеременеешь.
Уиллоу уже пришла в себя и заметила желание самого Гидеона, неистово выступившее под тугой тканью брюк.
– А как же… а как же ты?
Он провел рукой по изгибу ее бедра, грозя заново начать это безумие.
– Со мной все будет в порядке, – ободрил он ее, но в голосе чувствовалась пустота, и Уиллоу поняла, что испугалась, что он найдет облегчение где-то с другой женщиной. Хотя у нее не было права обсуждать такие вещи, ее огорчала сама возможность.
– Ты собираешься жениться, – сказала она, чтобы скрыть чувства, пришедшие на смену сонливому блаженству, которое она испытывала всего несколько секунд назад.
Гидеон улыбнулся, протянув руку за ее отброшенными в сторону брюками, и расправил их, как это делают мужчины.
– Да, но пока я свободен.
Уиллоу молча приказала себе не плакать и села, как-то неловко натягивая брюки.
– Она симпатичная?
– Думаю, да.
– А как ее зовут?
– Дафна.
– Дурацкое имя, – заметила она обиженно, выпятив нижнюю губу.
Гидеон пожал плечами.
– А что бы она сказала, если бы узнала, чем мы тут только что занимались?
Он неудобно уселся на траве.
– А что бы сказал Норвилл Пикеринг? – парировал он.
– Вероятно, он вызвал бы тебя на дуэль или сделал бы еще какую-нибудь глупость в этом роде. А теперь отвечай на мой вопрос.
Карие глаза забегали, превратившись в узкие щелочки.
– Как, черт возьми, я могу ответить на этот вопрос? Откуда мне знать, что сказала бы Дафна?
– Ну, ты должен хотя бы догадываться!
– Хорошо! Она очень расстроится! Теперь ты довольна?
– Нет! – закричала Уиллоу, покачнувшись на коленях, когда застегивала рубашку. – Нет, я не довольна! Меня только что скомпрометировал человек, являющийся моим мужем и собирающийся быть чьим-то еще мужем, и я должна быть просто счастлива!
Гидеон побагровел:
– Черт возьми, ты вовсе не скомпрометирована, и я могу доказать это!
Несмотря на то что она готова была расплакаться, Уиллоу сдержала невольный смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72